Золото «Черного принца»

Время летело быстро. Закончились студенческие годы. Вадим остался на кафедре, а Нонна устроилась работать в школу, как мама, каждый день с тревогой отмечая, что раздражение мужа отчего-то растет.

Пробуя расспросить его о причинах, она неизменно натыкалась на стену равнодушия:

– Какое тебе до меня дело?

Раньше Вадим никогда не позволял себе так разговаривать с женой. Грубые слова больно резанули по сердцу.

Тем не менее девушка примирительно ответила:

– Я твоя жена, и мне не безразлично, что с тобой происходит.

Он пристально посмотрел ей в глаза:

– Ты со мной откровенна?

– Конечно.

– Ну, хорошо.

Мужчина огляделся по сторонам, словно боясь, что кто-то может их подслушать.

– Тебе нравится страна, в которой ты живешь?

– А почему ты спрашиваешь?

Этот вопрос стал для нее полной неожиданностью.

– Разумеется, у меня хорошая работа. А почему ты спрашиваешь? – повторила она.

– Потому что я тут задыхаюсь. – На его лбу выступили капли пота. – Эта пресловутая пятая графа. Сомова уже ставят на предзащиту, а со мной все играют в кошки-мышки.

– Может быть, дело не в Сомове? – поинтересовалась она. – Насколько я помню, твой сокурсник Бронский уже защитился, а ведь он тоже еврей.

Вадим вскипел:

– Ты просто не хочешь видеть того, что вижу я. Ладно, хватит об этом. Больше не проси меня жаловаться на жизнь.

Диссертацию Вальцпруф так и не защитил, зато с этого момента начал изводить жену.

Однажды она в отчаянии вскрикнула:

– Чего ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы мы вместе уехали отсюда, – ответил он хладнокровно. – Сталин умер. Теперь никто нас за это не расстреляет.

Нонна рассмеялась:

– Ты серьезно? Интересно, куда ты хочешь податься?

– В Штаты или в Европу. – Видя, что жена собирается что-то сказать, Вадим добавил: – Никто не предлагает сделать это немедленно. Давай еще подождем.

Девушка всплеснула руками:

– Как мы там будем жить?

– Я подумаю.

На этом разговоры не прекратились. При всяком удобном случае Вадим вставлял:

– Надо тикать отсюда. Но еще не время.

Когда же Нонна снова заговорила о детях, он процедил:

– Какие дети в нищете? Вот уедем отсюда – тогда будь добра.

Так пролетело еще несколько лет. Обоим перевалило за тридцать. Наступила эпоха Брежнева.

– Вот теперь самое время навострить лыжи, – сказал Вальцпруф жене.

Нонна не восприняла его всерьез:

– Ты подумал, как мы там будем жить?

– Да. Сядь, нам нужно серьезно поговорить.

Она опустилась на диван. Он присел рядом.

– Ты никогда не говорила, где работал твой отец.

Женщина пожала плечами:

– Заместитель начальника в/ч по политчасти.

– А раньше? В «ЭПРОНе»?