Золото для индустриализации. Торгсин

По словам современника, белоэмигрантские газеты Нью-Йорка, Парижа, Берлина, Риги, Харбина и Шанхая пестрели объявлениями «предприимчивых спекулянтов» об отправке продовольственных посылок в СССР[640]. Принимая заказы по высоким ценам Парижа, фирмы закупали продукты и отправляли посылки из Риги или Берлина, где цены были ниже, выгадывая на разнице товарных цен и почтовых расходов. Навар, по мнению советского руководства, мог составлять до четверти стоимости посылок[641]. Появление Торгсина угрожало посылочному бизнесу белоэмигрантских фирм. Иностранцы могли теперь перевести деньги на Торгсин, предоставив своим близким в СССР самим выбрать продукты и товары в его магазинах. Количество частных посылок из-за границы с появлением Торгсина упало. По словам директора Управления посылочных операций, белоэмигранты ответили агитацией против Торгсина[642]. Призывы к бойкоту советских товаров манипулировали патриотическими и идейными настроениями эмигрантов. Листовка «Русский позор» Российского имперского союза, обосновавшегося в Париже, являет образец гастрономического измерения политической борьбы. Она перегружена лозунгами и призывами типа «Кто НЕ ПРОТИВ большевиков, тот ИХ СООБЩНИК!», «Право на отдых имеют только мертвые», «Помогите Имперцам закрыть советскую лавочку», «КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН НАМ ПОМОЧЬ»[643]:

Русские люди!

Знаете ли вы как вы помогаете чекистам? За истекший 1930 год вы внесли в кассу Торгпредства 18 миллионов франков, покупая Советские продукты.

На эти деньги содержится во Франции ГПУ. Генерал Кутепов был похищен на Ваши деньги.

Каждый ваш франк – пуля в голову Ваших братьев, отцов, матерей, сестер, родных и близких.

Ваша мягкотелось, Ваше безволие и недомыслие создают силу Вашему врагу и заставляют сомневаться в Вашей пригодности к борьбе за национальную Россию, о которой на словах Вы мечтаете.

Если вы не способны отказаться от нежинскаго огурчика, советскага консерва, красной или даже зернистой икры, то вы не способны ни на какой подвиг героической творческой борьбы с врагом.

Каждое крымское яблочко, каждый кусок балыку пропитаны русской кровью. Каждый советский продукт – это ритуальный хлеб из русской крови на алтарь Сатанинской власти.

За рюмкой водки – Вы, русские эмигранты, разделяете кровавое пиршество русских палачей.

Прочитаешь такую листовку, и «кусок балыку» в горле застрянет. Хотя другой современник, тоже эмигрант, но не в Париже, а в Харбине, сомневаясь в гастрономическом патриотизме борцов с советской властью, писал, что «ни один порядочный белогвардеец не откажется от настоящей русской выпивки и закуски, какие бы „идейные“ мотивы его к этому не побудили»[644].

Покончив с укорами, листовка Имперского союза призывала действовать: