Золото друидов

Местом в центре строя, куда по обыкновению приходится главный удар вражеского клина, Хьяль обязан не столько великому воинскому мастерству, сколько положению скальда. В отличие от обычаев многих виденных Хьялем стран, северный поэт, воспевающий подвиги воинов, обязан сам сражаться в первом ряду. Хьяль частенько ворчит, что лучше бы оно было как у соседей, но от места подле конунга не отказывается.

— Агнар, лучше подождать — скоро взойдет солнце и рассеет это порождение ледяных великанов. — В паре шагов Асмунд Старый, командир Скрежещущего — второй ладьи небольшой флотилии, почти полностью седой, уже подошедший к пятидесятилетнему рубежу, но еще крепкий и кряжистый викинг, шепотом обсуждает с конунгом дальнейшие действия. — Сейчас отходить от ладей безумие. Мы их через несколько шагов потеряем и будем тут блудить, пока не рассветет.

Агнар молча кивнул.

Потянулось томительное ожидание.

Ряды застыли, готовые по команде сменить оборонительное построение на атакующее и, не колеблясь, идти вперед. Люди до судорог в руках сжимали скользкие от пота копейные древки. Из десятков ртов невесомыми теплыми облачками вырывался пар. Глаза выискивали в густой белесой пелене малейшие признаки опасности. Воины молчали. Всем и так уже стало ясно, что с надеждами на дружеские приветствия и теплую встречу можно распрощаться. Стояла гнетущая тишина, нарушаемая лишь скрипом кожи да позвякиванием железа.

Солнце взошло внезапно. Алый диск вынырнул из-за тускло темнеющего в тумане кряжа, залив берег кроваво-красным светом. Лучи в несколько мгновений высветили пожухлую траву, песчаный пляж, мокрые от инея доски причала и кучи обгорелых бревен в трех сотнях шагов впереди, там, где когда-то располагались укрепления, жилые дома и сараи богатой усадьбы.

— Вот и погостили, — протянул Торгейр.

Испуганное ярким светом с черного жирного пятна развалин начало разбегаться жадное до дармовой жратвы зверье.

Кьяртан Хорек

К чести Агнара он быстро пришел в себя.

— Торгейр, заткнись, — зло бросил конунг. — Ульф, осмотри здесь все. Мне надо знать, когда и как это произошло, а главное — кто это сделал. Остальные стоят — не хватало еще затоптать что-нибудь важное.

Светловолосый, статный воин, молча кивнув, скользящим шагом направился к пепелищу. Один из лучших мечников Агнара внешне очень походил на конунга. В ином случае это могло бы стать источником пересудов и слухов. Однако никакого кровного родства между ними не было.

Олав Сигвальдсон Морской Змей, отец Агнара когда-то подобрал отчаянно голосящего младенца в дальнем походе, на пепелище сожженной датскими викингами деревни. Поселение подпалили почти сутки назад и то, что ребенок выжил, воины сочли едва ли не чудом. На шее лежащего на груде тряпок младенца на толстом кожаном шнуре висело резное изображение волка. Серых хищников в окрестных лесах хватало и судя по всему им и предназначался младенец. Видать, так датчане хотели по древнему обычаю умилостивить суровых северных богов. Когда Олав решил забрать нежданную находку многие дружинные ворчали, мол негоже отбирать у богов жертву. На что конунг ответил: «Негоже оставлять дары данов богам, а то вдруг боги начнут к этим детям свиней хорошо относиться. Тем более, что за прошедший день волки давно бы уже пришли, будь у богов на то хоть какое-то желание». «А у парня немалый запас удачи. Такой мог бы и нам пригодится», — добавил Асмунд, и яростно блажащий комок плоти взяли на ладью.

По возвращении Олав посадил уже тогда не по годам серьезного Агнара на колени, развернул верещащий сверток и сказал коротко: «Это твой брат». Трехлетний Агнар молча кивнул.

Малыша назвали Ульфом — Волком, что неудивительно, учитывая обстоятельства. Вскоре Олав, соблюдя все обычаи, ввел мальчишку в род. Прозвище даже не пришлось придумывать. Приемыш — он и есть приемыш. От Ульфа никогда не скрывали, что он не прирожденный Морской Змей, но Олав всегда относился к нему как к сыну, а Агнар как к брату. Ульф вырос сильным, ловким и сообразительным, он много путешествовал и все схватывал на лету. Одним из многочисленных полезных умений Приемыша была способность читать следы.

Поначалу Ульф ходил вокруг по широкому кругу, изредка нагибаясь, чтобы осмотреть что-то на земле. Некоторые находки он брал в руки, вертел во все стороны и, лишь хорошенько изучив, клал обратно. Круги постепенно сужались. Больше всего светловолосого заинтересовали даже не обгорелые руины домов, а изрытое ногами место в двадцати шагах напротив остатков ворот. Там он задержался надолго, что-то бормоча себе под нос и поглядывая в сторону берега.

Пока Приемыш бродил по развалинам, солнце окончательно взошло. Послушные воле конунга воины расположились на берегу, рассевшись на брошенных на траву щитах. Люди напряжены и подавлены. Почти не слышно обычных разговоров. Под рукой все держат обнаженное оружие.

Наконец Ульф отряхнул руки от пепла и вернулся к конунгу. Некоторое время он молчал. Когда следопыт начал говорить, голос его был лишен каких-либо эмоций.