Золото друидов

А потом два самые важные умения, соединившись в одно, дали возможность порвать с таким положением дел. На севере появились ладьи, способные уходить далеко от родного берега, преодолевать большие расстояния и на равных бороться с морскими штормами. По преданиям длинные корабли подарили людям боги, чтобы хоть немного приблизить их к своему величию. Этот дар считался третьим по благости подарком богов, после того как они вдохнули жизнь в первых людей и показали им, как разводить огонь.

Северяне страстно бросились исследовать новые горизонты. Ведь эти корабли могли донести до далеких сказочных стран. А что может понадобиться в далеких сказочных странах людям, которые десятилетиями недоедали?

Почти сто лет назад суровые фьорды, подобно прорвавшейся плотине, исторгли из себя дружины бедно одетых, скудно вооруженных, но готовых на все и привычных к резне бойцов, оседлавших корабли, украшенные головами хищных зверей и сказочных чудовищ. Тщательно собиравший саги о тех временах и при случае рывшийся в заплесневелых томах хроник материка Хьяль так и не смог до конца понять, что стало причиной столь масштабной агрессии. Возможно, уж совсем невыносимая зима. Но скорее, внезапное понимание вестландскими вождями слабости других народов, не обреченных судьбой на столь яростную борьбу за жизнь.

Может быть, слишком далеко заплывший в поисках новых земель мореход наткнулся на богатый, беззащитный монастырь, добыча из которого позволила ему не думать о куске хлеба следующие несколько лет. Или ватага ободранных хердаландцев, высадившихся на берегах какого-нибудь английского королевства, загрузив в корабли бесхозный скот (хердаландцы до сих пор считают бесхозным все, что недостаточно хорошо охраняется), без труда перебила отряд королевского наместника, вздумавшего чинить им препятствия. Кто знает, что стало толчком. Да и так ли уж важно это знание?

Западное побережье бурно забродило слухами о легкой наживе, богатстве и славе. Это было настоящее нашествие. Чужие берега заполыхали, ярко как рассветное солнце, жарко как погребальный костер. С тех пор названия западных земель: Раумсдаль, Мер, Фирдир, Согн, Хердаланд, Рогаланд, Агдир — на слуху у всего подлунного мира. Уже потом к ним присоединились ближайшие соседи — эстландцы, а потом другие северные народы — даны, свевы, геты. Но их никогда не боялись столь сильно как людей с запада. Ведь именно Вестланд породил самую первую, самую кровавую волну стального прибоя.

Они возникали из вечерней тьмы и исчезали в утреннем тумане, оставляя за собой дымящиеся руины. Разобщенные князьки раздробленных королевств, неспособные противостоять новой угрозе, предпочитали откупаться либо трусливо бежали при виде возникающих на горизонте полосатых парусов.

Почти сто лет грабеж и военные походы, продажа мечей тому, кто больше заплатит, и дань с запуганных королей кормили и обогащали воинственных конунгов Вестланда.

Но эти времена уходят в прошлое.

Агнар далеко не последний человек на севере. Три боевых ладьи, почти сотня воинов. Немалая сила для скалистых фьордов. Есть с чем отправиться в дальний поход. Но в последнее время и такого количества все чаще не хватает.

— Смотри, какое дерево. Что за удивительная форма. — Торгейр остановился у причудливо изогнутого ствола, вершиной едва достававшего ему до подбородка. — Безумный, помнишь, ты рассказывал, что боги сделали первых людей из дерева.

— Да, они вырезали из мужчину Аска и женщину Эмблу, а потом вдохнули в них жизнь, — машинально ответил скальд.

— Из этого дерева явно бы вышла превосходная Эмбла. Смотри, какая у нее…

Бьёрн густо покраснел.

— Ты слишком долго был в море, Торгейр. Мы не хотим ничего этого слышать, — безжалостно обрезал начинающийся монолог конунг.

Вновь установилось тягостное молчание, прерываемое лишь демонстративным сопением Торгейра.

С каждым годом добывать добро за морем становится все труднее. Старики с затаенной тоской рассказывают, что еще каких-то полсотни лет назад набеги не встречали никакого сопротивления. Воины местных правителей уступали закаленным в постоянной борьбе с суровой природой северянам, как статью, так и воинским мастерством, а их суда больше походили на корыта и не могли тягаться со стремительными драккарами викингов. Богатые монастыри были беззащитны перед яростью норманнов. Города падали к ногам завоевателей подобно перезрелым плодам. Целые народы признавали власть северных вождей, приди им в голову такая блажь. И людям казалось, нет в мире силы, способной остановить нескончаемый поток железа и ясеня, изливающийся с далеких обледенелых берегов.

Однако мир изменялся. Мир постоянно меняется.

То здесь, то там рождались предприимчивые вожди, способные оказать сопротивление. Столетиями разобщенные племена объединялись перед лицом северной угрозы. Когда-то столь гостеприимные берега стали патрулировать уменьшенные копии северных кораблей. В устьях рек возникли ощетинившиеся зубцами укрепления.