Золото дураков

«Первым запустим Балура, — сказала холодная, привыкшая все рассчитывать часть рассудка. — Устрашим, сломим. Пусть пробьет дорогу. Люди побегут вниз, по легчайшему пути. Я вырежу их, когда они окажутся на краю паники. Пятерых, шестерых. Лучше женщин и детей. Они оцепенеют от страха, дадут время Балуру. Люди кинутся обратно в гору. Я прикончу любого, убегающего в сторону. Потом мы прижмем оставшихся к скале и прикончим. Минутная работа».

Летти отчасти содрогнулась и покачала головой. Ей не хотелось слушать эту часть рассудка.

«Но благодаря ей ты жива до сих пор», — прошептала себе Летти.

— Это Чуда? — спросил Билл.

Он остановился и сощурился, приглядываясь.

Желудок Летти медленно совершил подъем с переворотом. Вспыхнуло в памяти — огонь, страх, смрад горелого мяса. Летти поглядела на Балура.

— Э-э, постой-ка, да ты никак торчишь? — спросила она.

На шее Балура вздыбились узорчатые тонкие чешуи, открывая узкие подрагивающие фиолетовые полосы под ними, — будто приоткрылись жабры. Это телесное действо было рефлекторным и происходило, когда Балур задумывался о брачных ритуалах.

Ящер провел рукой по шее — и отвернулся.

— Я… ну, в общем, это суть когда просыпающийся поутру. Ну, так у меня суть происходит. Это ничего. В смысле, суть ничего тут ни при чем.

— Ах ты, больной ублюдок! Ты же торчишь от того, сколько она уложила народу!

Балур замялся, затем пожал плечами.

— Прошлой ночью в пещере имело пребывать много сожженных тел.

Летти тяжело вздохнула. Гнусно. Но факт: она уже привыкла к извращенным похабствам напарника. Многим шлюхам Балура хотелось поделиться впечатлениями с Летти. Наверное, они считали ее и себя сопричастными боевому братству, как раненые солдаты одной войны. Лучше б они не делились.

Судя по плохо сдерживаемым звукам, выражающим крайнее отвращение, Билл тоже не хотел слушать об извращенном похабстве. Да, наивность и невинность — удивительные свойства. Сейчас даже и не представить, каково оно — терять их.

— Если ты так уж таешь по ней, отчего бы тебе не пойти первым и не удостовериться, не тянет ли ее снова на геноцид? — предложила Летти, не обращая внимания на Билла.

— Уложила народу? Геноцид? — спросил Билл, наконец одолевший воображение, разыгравшееся от Балуровых откровений. — Вы это о чем? Чуда даже не могла убить Этель вчера вечером. Чуда — пацифистка. Думаю, она ухаживает за ранеными.

Он указал пальцем. Народ в пещере был большей частью перебинтован и хромал.

— А, ну да, — заметила Летти, улыбаясь. — Наша тавматобиолог чудесным образом бросила магию. Оставила ее за спиной, превозмогла себя и стала лучше.

Билл кивнул.

— Так вот, это полная чушь.

— Но она… — начал Билл.

— Поджарила пару дюжин людей вчера? — докончила мысль Летти. — Да, именно так.

— Ох, мать!..

— Это было в сути огненный шторм в ночи, — мечтательно изрек Балур. — Вокруг нее плясали ленты пламени.

— Эй, придержи ширинку, — посоветовала Летти.

Балур машинально пригладил шею.

— Она лечит раненых, — повторил Билл.

— Наверное, она же большинство их и ранила.

— Должны же быть, ну, обстоятельства, в конце концов. Которые заставили.

— Обстоятельство вроде того, что она маг-психопат, шизанутый пироманьяк и утаила это от нас? — осведомилась Летти.

Конечно, Билл наивный и милый, но всему есть предел.

— А почему б нам суть просто не подойти к ней и спрашивать? — предложил Балур.

— Я же сказала — придержи ширинку.

— Думаю, что «просто подойти и спрашивать» — это близко к тому, чтобы придерживать ширинку, — сказал Билл.

Летти вздохнула и прикинула, успеет ли спрятать Билла до того, как его заметит толпа. Нет, настолько хорошей Летти быть точно не собиралась.

— Ладно, — в конце концов согласилась она. — Давай спросим.

Они пропихнулись сквозь толпу. Чуда на них не глядела, занятая штопаньем руки юного парнишки. Пальцы Чуды двигались с безукоризненной размеренной точностью. Нити из свиной кишки затягивались, сдвигая края раны.

— Ты разве не знаешь способа проще и быстрее? — спросила Летти без обиняков.

Балур с Летти нависли над магом. Парнишка испуганно посмотрел на них. Пока Чуда работала, он стискивал зубами кусок кожи.

— Я уже сказала вам, — ответила Чуда, не глядя на компаньонов. — Я изменилась.

Ни та ни другая не произнесли слова «магия». Не упоминали и «заклинания». Потому толпа не поняла главного. И просвещать ее не стоило.

— Изменилась? — повторила Летти, добавив в голос чуточку яда. — Наверное, в особенности прошлой ночью.

Резким движением кисти Чуда затянула нить. Паренек поморщился и тихо застонал. Чуда вздохнула с облегчением и изобразила улыбку.

— Прости, — сказала она парнишке. — Это был последний стежок. Теперь иди к маме, скажи, какой ты был храбрый. — Она искоса глянула на Билла. — Почти как сам пророк.

Мальчик ошалело улыбнулся — и убежал, улыбаясь во весь рот.

— Так ты слышала? — спокойно спросил Билл, оглядываясь по сторонам.

— Когда раненый с рукой на ампутацию говорит только об этом, поневоле поверишь в важность темы.

Билл покачал головой.

— Мне суть представляется чрезмерно очевидная попытка сменить тему, — пророкотал Балур.