Золото гуннов

Пока к пущей радости верного пса, обожающего прогулки по лесу, занимался добычей пищи насущной да рытьем пещерки, горшки подсыхали. У некоторых стенки лопнули. Да так, что просвет образовался. У других, словно листочки жилками, покрылись мелкими трещинками. «Так и мой лик к старости покроется паучьей сетью морщин», — подумалось невзначай.

Потрескавшиеся горшки для знакомства с огнем не годились. Но не печалился. Ибо русичу грех великий в тоске-кручине пребывать. Боги того не любят. К тому же можно еще изготовить: глины и прутьев — предостаточно, голова — на плечах, руки — на месте. Докука была в том, чтобы уцелевшие не треснули при обжиге.

Призвав на помощь Сварога, сотворив молитву Семарглу, богу огня, обложил уцелевшие горшки сухой травой и ветками, развел кострище. Сначала махонькое, потом все больше и больше, чтобы пламя не только огненными языками облизало стенки горшков, но и прокалило их. Иначе какой толк.

Черныш костры терпел — тепло всем нравится. Но относился к ним, точнее к огню, с опаской. Поэтому, пока горело кострище, держался настороженно, смотрел со стороны на хозяина с немой укоризной, мол, для чего такая суета? Нам и без огня живется совсем неплохо.

Раньше Ратше промыслом горшечников заниматься как-то никогда не доводилось. Пользовался готовым. Но сказать, чтобы он не видел, как это делают другие, было бы не правдой, а кривдой. Видел. И не раз. Но одно дело видеть, и совсем другое — самому промышлять.

Однако виденное помогло. И при замесе глины, и при сушке, и при обжиге. Он дал кострищу медленно остыть. И только тогда, когда над кучкой золы уже даже дух теплый не вился, не говоря о струйках дыма, дотронулся до первого горшка. И ничего, тот не рассыпался. Боги и на этот раз не оставили Ратшу своей милостью.

«Слава Сварогу и сыну его Семарглу, — обрадовался Ратша, — есть утварь. Теперь и зима-зюзя с ее морозами и метелями не так будет страшна».

Настроение Ратши передалось и Чернышу. Тот, хоть ничего и не понял, но подошел к хозяину и ласково потерся о его ногу. Это, по-видимому, а также повиливание хвостом, должно было означать, что он, верный пес, полностью одобряет действия своего благодетеля и, конечно же, разделяет его радость.

К тому времени, когда все чаще и чаще стали разверзаться хляби небесные, и дожди, напоив землю, утомленную солнцем, истощенную всякой всячиной, сосущей из нее соки, чтобы самим дать плоды, наводили тоску-кручину, пещерка была выкопана. Ее стены и своды не только умащены водой и заглажены мозолистыми дланями Ратши, но и обожжены кострами, чтобы не было обвалов и осыпаний, чтобы гнили-плесени не завелось.

У одной из стен из жердей и толстого слоя высушенных трав на монолитном глиняном выступе сооружен лежак — для отдыха Ратше и Чернышу, любившему прикорнуть у ног хозяина. Мать Сыра-Земля сынам своим и дочерям конечно же силы придает. Но она их и забирает, кто позволяет себе быть с ней легкомысленным, почивать на голом ложе. Потому и сооружен лежак из жердей, тонких веточек да сухих пахучих трав.

У другой — на подобном выступе в ряд выстроились плетушки и корзинки, горшки и котлы. С плетеными из прутьев крышками и без них. Одни были уже доверху заполнены лесными ягодами да плодами, другие — еще пустые. Из одного же горшка свежим медовым запахом тянуло — довелось Ратше борть разыскать, да соты с медом у пчелок отобрать. Не все, только половину. Пчелкам тоже мед нужен. Иначе вымрут.

Стола Ратша еще не изготовил. С одним топором много не намастеришь. Да и времени на все не хватало. Ведь не только рытьем пещерки да изготовлением горшков и корзин надо было заниматься, но и о снеди насущной каждый день промышлять, и о припасах на долгую зиму не забывать. И на все нужно время и время… А время — это такая хитрая штука: оно вроде бы и есть, и бесконечно, но и тут же всегда его не хватает! Причем, в тот момент, когда оно особенно важно и необходимо.

Поэтому вместо стола просто у задней стенки, поближе к изголовью одра, также был оставлен выступ. На нем стояли горшки для воды и под варево. А также свеча из воска. Затеплил — и тьмы не станет. Здесь же можно было и поснедничать — места Ратше хватало. А Чернышу — уже нет. Но Черныш не в счет: и с пола кость подберет, не побрезгует — чай, ни гуннский вождь, ни сурожский гость.

Центр пещерки занимал остов глинобитной печи с устьем со стороны «стола» и небольшим узким отверстием для выхода дыма в сторону «дверного проема» пещерки. Кроме этого отверстия в своде имелось и другое — под горшки для варева снеди и травяного взвара. Без горячей снеди и крепкого взвара зимой никак не обойтись — хвори одолеют.