Золото и мишура

Эмма вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Слейд торопливо натянул простыню и уставился в ее аметистовые глаза. Когда Эмма подошла к постели, он загасил окурок.

— Извините, миссис Кинсолвинг, если бы вы постучали, я надел бы, по крайней мере, кальсоны.

Эмма вытащила из своей сумочки небольшой крупнокалиберный «дерринджер» и нацелила его в лицо Слейду.

— Если бы сейчас был жив мой муж, — сказала она, — и если бы он стал губернатором, то он учредил бы здесь надлежащую полицию, которая быстро бы управилась с таким подонком, как ты. Но поскольку ты убил моего мужа, приходится мне быть орудием закона.

— Вон отсюда к чертовой матери!

Эмма приставила дуло ко лбу Слейда.

— Только не думай, будто он не заряжен.

Слейд застыл на месте: впервые в жизни он почувствовал ужас.

— Одну минутку! — торопливо прошептал он.

— Зачем? Разве две ночи назад ты дал нам эту «минутку»? И разве дал «минутку» сторожам, прежде чем убить их?

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Знаешь, очень даже знаешь! Я нажимаю на курок, Слейд Доусон. Я — твой палач.

— Господи! — Следа била крупная дрожь. — Летти, зови же на помощь!

— Поздно! Прощай же, ублюдок!

С этими словами Эмма нажала курок. Щелк! Летти вскрикнула.

Ничего не произошло.

Эмма убрала пистолет и отступила на шаг. Слейд Доусон покрылся холодным потом.

— Сука рваная! — взревел он. — Вонючая сука! До смерти перепугала!

— Что, собственно, и требовалось. Я бы не убила тебя. Но мне известно, что ты сделал, и так просто ты не отделаешься. Я сильнее тебя, Слейд Доусон! И всегда, покуда ты живешь в этом городе, ты останешься тем, что ты есть: дешевым, грязным, паршивым жуликом! Мразь! Одно из двух: либо Сан-Франциско будет городом для таких, как ты, либо он сделается городом для таких, как я. Сама же я ничуть не сомневаюсь, что в один прекрасный день именно ты уберешься из этого города.

Положив пистолет в сумочку, Эмма открыла дверь. Презрительно взглянув на Летти, одарила напоследок Слейда Доусона поистине убийственным взглядом и вышла, хлопнув дверью.

— Ничего не понимаю, что здесь произошло? — спросила Летти.

— Мразь… — прошептал Слейд, переводя взгляд с закрытой двери на Летти. — Она обозвала меня мразью!

— Что ж, давай будем откровенны, миленький. Ты ведь и вправду не из тех, кого Папа Римский когда-нибудь пригласит в коллегию кардиналов.

С воплем раненого зверя Слейд соскочил с кровати, сграбастал Летти и уже занес кулак, чтобы ударить.

— Ребенок! — взвизгнула она.

При этом слове Слейд замешкался, потом медленно опустил руку.

Ребенок. Его ребенок.

Мразь…

Чикаго не раз повторяла, что нужно становиться респектабельнее.

— Извини, — сказал он и погладил ее плечо.

Респектабельнее… Сын…

Он взглянул на дверь, думая об Эмме. Вот она-то была респектабельной, черт бы ее побрал! Может быть, таким и окажется будущее Калифорнии…

— О чем задумался, миленький? — спросила Летти, положив ладонь ему на грудь.

Он вновь посмотрел на нее. «Черт побери, ведь у меня же есть деньги, — подумал он. — Но вот вопрос: женившись на этой шлюхе, смог бы я выдавать ее за леди? Бог знает. В Сан-Франциско все возможно…»

Глава десятая

— Насколько мне известно, у вас здесь находится заключенный по имени Арчер Коллингвуд? — спросил одноглазый мужчина.

Начальник тюрьмы штата Огайо Эдвард Ридли подался чуть вперед и водрузил на нос пенсне.

— Да. Номер 4162. Рад сообщить вам, что после весьма неудачного начала, когда пришлось его даже в одиночке подержать немного, он стал образцовым заключенным. Он уже заработал себе месяц, который будет вычтен из срока его заключения. Более того, я бы с удовольствием представил его на условное освобождение. Его влияние на других заключенных тоже образцовое. У него был очень тяжелый сокамерник — индеец по имени Джо Тандер, но, как мне доложили надзиратели, Коллингвуд сумел так повлиять на индейца, что тот начал подчиняться всем требованиям системы. Так что я рад сообщить, что две недели назад Джо Тандер был условно освобожден. — Начальник тюрьмы прочистил горло. — Как начальнику здешней тюрьмы, мне особенно приятно видеть, что наша исправительная система действует.

Единственный глаз Одноглазого был полон смертельной тоски.

— Да, вы правы. Однако этот Коллингвуд известен некоторым весьма влиятельным людям в Калифорнии. Известно, что его моральные качества оставляют желать много лучшего. Кроме того, этого Коллингвуда подозревают также в совершении ряда тяжких преступлений, за которые он не понес решительно никакого наказания. К сожалению, характер совершенных им преступлений таков, что доказать что-либо определенное в суде практически невозможно. Следовательно, в интересах некоторых влиятельных людей в Калифорнии — равно как и в интересах правосудия — было бы увеличить срок нахождения Коллингвуда за решеткой по крайней, мере еще на пять лет.

Начальник тюрьмы явно выглядел изумленным.

— Мой дорогой мистер Фонтен, но это невозможно!