Золото Югры

– Я Макара! – крикнул в ответ Старинов.

– Выйди на берег! Тебя наш падре Винченто хочет узнать! Мы тогда говорить будем!

Кричали по-английски, но Макар смысл понял. Оглянулся. Татары уже не валялись на земле, а разбежались по кустам. У тех, кого сквозь ветви кустов заметил Макар, луки взяты на изготовку к стрельбе.

Макар встал в рост на песчаном краю берега. Рассветало необычайно быстро. В своих дерганьях Ричардсон пару раз поднимал голову. Точно – он. Только связанный.

Возле связанного капитана показался тоже знакомый человек. Падре Винченто. Его на подлом лондонском совете господин Эйнан назначил сопровождать шхуны в Сибирь. И ведь дошел сюда живым, ишь ты, пастор хренов!

– Узнал меня, пастор? – крикнул Макар. – Если узнал – молись теперь… в Деву Марию и всех присных ее!

Пастор Винченто в ответ сотворил на Старинова свое крестное знамение. Макар плюнул и перекрестил пастора православным обычаем. От католической дури. Винченто тут же исчез за парусиной.

Тот же высокий, сильный голос проорал:

– Макара! Ты за этим человеком шел, так? Капитан Ричардсон твой! Забирай!

Ричардсон получил толчок в спину и полетел в воду. Макар заметил, что у него связаны и ноги и руки. Голова капитана с разинутым ртом пару раз показалась в волнах реки, потом тело утянулось в глубину.

Голос англа опять проорал:

– А мы теперь поворачиваем и уходим домой. Макара! Понял нас? Крикни!

– Я не за капитаном шел! – бешенно проорал Макар. – Я за вами за всеми шел! И еще иду!

И вскинул руку. В проем между парусинами, откуда кричал голос, полетели жужжащие стрелы. Они бились о парусину и отскакивали в воду. Те, что застревали, вреда англам не принесли.

– Иди, иди, – последний раз крикнул звонкий голос и замолк.

Матрос на носу судна два раза ударил топором по якорному канату. Шхуна дернулась, качнулась. Упрямое течение Иртыша подхватило английский корабль и понесло на разворот. Теперь Макар сообразил, зачем сброшен кормовой якорь – он держал корабль, чтобы его развернуло силой течения. Как только нос шхуны повернулся идти назад, на север, по течению, кормовой якорь выбрали. Шхуна взяла ветер полными парусами и понеслась по течению так резво, что Макар оторопел.

И стоял неподвижно, пока шхуна не пролетела версту.

Макара опередил десятский Тохтай. Он проорал татарскую команду, и его воины побежали от шхуны назад, в сторону Тобола. Макар ухватил Тохтая за рукав:

– Куда валите, узкоглазые? Убью!

– За конями, за конями надо бежать!

Тохтай вывернулся от Макарова хвата и скрылся в кустах. Старинов сел на мокрый песок и бездумно глядел в сторону шхуны, уже скрывшейся за поворотом реки.

Глава сорок вторая

Неисповедимы пути Господни, как неисповедимо и Слово Его, которым Он наделил людей, имея к ним слабость неисповедимого свойства.

Кто и что видел в Сибири, то через две недели Божьим изволением, уже словесно, узнавали на Казани, а еще через неделю и на Москве.

– Англы уже сходили в Китай, потеряли одну шхуну в том походе, а теперь одной шхуной идут назад! – в середине месяца августа доложил царю Ивану Васильевичу дьяк посольского приказа. – Так говорят в Сибири.

Иван Васильевич стукнул царским посохом о каменный пол палаты, сшиб на ковер свою тюбетейку и вторым ударом посоха пригвоздил ее к ковру.

Дьяка посольского приказа самоходно вынесло за дверь царской палаты, в поту и в страхе.

* * *

В конце августа о возвратном пути англов из похода на Сибирь и Китай узнал Осип Непея, тративший на английских доглядчиков и доносчиков фунт серебром в день.

* * *

Граф Эссекс, в ожидании именно такого радостного известия, два месяца оттягивал свой отъезд в Ирландию. Перед отъездом в Виндзорский замок Елизавета назначила своего фаворита командующим английской оккупационной армии.

Узнав сибирские вести, граф решил в Ирландию не ездить совсем.

Королева Елизавета не узнала ничего. Она в последний день августа последний раз ходила на молочную ферму, где последний раз в этом сезоне исполнила древний обряд вкушения свежего масла от королевских коров.

Первого сентября, к вечеру, Елизавета Первая прибыла в свой дворец в Уайт Холле. И первым же своим осенним указом королева лишила графа Эссекса права сбора таможенных пошлин с импортных вин, лишила единственной статьи дохода. Отныне граф был нищ, как свинопас.

* * *

Господин Эйнан, снимавший дом в Лондоне под именем италийского купца Марамелло, узнав благостную весть о сибирском походе, немедля послал доверенного человека на печатный королевский двор с заказом спешно напечатать визитерские карточки: «Эйнан Миланский, картограф и купец. Югорский торговый дом».

Такую карточку второго сентября получил граф Эссекс. На обратной стороне он прочел: «Сегодня, пополудни».

Граф Эссекс вдруг почуял нутром, кто он есть, при наличии в Лондоне этого человека. Собака он на привязи, и более никто! Собака лохматая, грязная, голодная. Убогая.