Золото Югры

Старинов сидел на табурете позади кресла капитана Ричардсона, на стол опереться не мог, а, значит, в Совет не входил. А если не входил, то зачем он здесь? Наверное, затем, зачем составители Библии случайно запутали в кустах ягненка, чтобы найти повод не убивать Аврааму своего сына, первенца, завещанного Богу… Судя по рожам собравшихся, так дело и повернется. На заклание, видать, списали Макара. А из графского замка в окно не выскочишь, в двери не сбежишь.

На Совет Старинов пришел в толстой, ношеной рясе, а под нее надел теплые штаны, заправленные в сапоги. Ряса кое-что скрывала, как и голенище правого сапога. Сокрытое может и не пригодится… дай-то Бог! Дай-то Бог!

– Три корабля! – заорал внезапно господин Эйнан. – Три корабля угробили, имея и карты и лоции! А ты, граф, хвастался своими моряками! Не моряки это, а сухопутные крысы!

Ор господина Эйнана, вместе с брызгами слюны, относился к графу Саутгемптону, взявшему на себя роль поставщика трех кораблей, моряков и провизии на год плаванья в Северном море. И еще взявшему за это двадцать пять тысяч фунтов стерлингов.

Макар неожиданно почуял пинок в голень, который умудрился совершить под креслом капитан Ричардсон.

– Северное море, господин, не пролив Ламанш, – Макар встал и поклонился. – Оно, бывает, замерзает до самого устья Двины, и лед там имеет толщину в аршин.

– Сколько это? – спросил Эйнан.

– Ну, два фута и пять дюймов.

– Садись.

Макар сел. Судилище, а не Совет. Бежать бы надобно отсюда. Попроситься, что ли в ватерклозет?

– Что делают добрые и ученые капитаны, попавши во льды? – опять спросил Эйнан.

На этот раз поднялся граф Саутгемптон:

– Находят место для зимовки, кренгуют корабли на суше и ждут до весны.

– Адмирал Гуго Виллоби не давал нам приказа о зимовке, господин, – встрял капитан Ричардсон. – Его корабль раздавило первым, когда он пытался приблизиться к норвежской суше. Я, зная силу ледового жима, слава Господу нашему, увидел полынью на траверзе норвежского поселка Питсон. И успел в эту полынью попасть. Шедший за мной капитан Дурфорд не успел за мной, и его уволокло с моих глаз тоже к норвежскому берегу. А берег там крутой, на него нельзя высадиться. Раздавило корабль Дурфорда…

Ричардсон сел. Господин Эйнан достал клетчатый платок и высморкался. Граф Эссекс невозмутимо листал листы, наполненные цифирью.

Капитан Ричардсон подождал немного и опять встал:

– Я был принят в качестве посла московским государем. Имел с ним беседу. Московский государь уверил меня, что за горами Урал, который русские зовут Камень, много рек, но ни одна из них не соединяется с Северным морем. И вот тут сидит со мной русский священник, которого я выкупил у московского царя Ивана и привез с собой.

– Зачем? – спросил господин Эйнан.

– Я хотел…

– Ты, капитан, садись, пусть отвечает русский.

Макар встал с табуретки:

– Затем привез, что я в России капитана Ричардсона спас от неминучей погибели на дыбе. И, значит, должен был погибнуть сам. Но капитан спас меня тем, что привез в Аннглию, как своего секретаря. Я могу капитану Ричардсону хорошо пригодиться. У меня в родне много поморов, то есть – мореходов. Они мне отписали в дар, как наследство, древние карты и лоции. Я хочу в Англии их продать и заработать денег. Московский государь и капитан Ричардсон правы – нет у нас рек, что соединяются с Северным морем!

Господин с длинным носом так ударил кулаком по столу, что чернильницы на столе запрыгали. А пишущие гусиные перья подлетели в воздух.

Глава двадцатая

В полной тишине, когда даже кресла не скрипели, господин Эйнан развязал стоявший возле него длинный футляр и вынул оттуда две клееные бумаги. Сначала расстелил одну. Макар привстал, чтобы лучше увидеть, и наткнулся на черные, свирепые глаза Эйнана.

Старинов сел, но уже до глазной боли запомнил очень точно выведенные очертания берегов, идущих от Югорского шара к Востоку. И очертания Обской губы поразили Макара своей точностью, словно их кто-то с неба рисовал.

Пока господин возился, раскатывая вторую карту, Макар опять незаметно привстал с табуретки. И хоть Эйнан принес с собой не всю карту Сибири, а только кусок до реки Енисей, Макар явно узрел «стрелку», где Иртыш впадает в Обь, и верховья Иртыша сразу заметил под надписью латиницей – CHINA. Потом приметил, что Иртыш впадает в озеро с надписью ZAISAN.

Потом граф Эссекс заехал Макару тростью в ухо, и тот очутился на полу.

– Там и сиди! – приказал граф. – Не сметь подсматривать!

– И твой ученый секретарь – врет, и царь Московский – врет, и карты их врут! – тихо и поучительно говорил господин Эйнан. – Вот вам копия карты Пири Рейса, турецкого адмирала. Он, судя по всему, срисовал их с древних арабских карт. Страна Сиберия именуется здесь Тартарией. Значит, карты древние…

– Здесь Обь впадает в залив своего имени, а значит, имеет выход к Северному морю! – обрадовался граф Саутгемптон.