Золото Калифорнии

- Как же, ищи! Они все возненавидели меня. Собака, и та ворчит, лишь только я подойду. Давно собираюсь утопить, да она не отходит от старика. Но обойдемся и без этих подлецов. Лишь бы ты успел тебе заклепать его карабин… Вот тебе несколько гвоздиков; вбей один из них в затравку, этого довольно. Зачем рисковать своей шкурой, если можно без того обойтись?

- Хорошо, только мудрено стянуть у него ружье.

- Знаешь что? Предложи ему поменяться. Твой карабин с богатой отделкой, а у него старенький, ненарядный.

- Да, это мысль. Эти люди любят обмен. Я попрошу у него в придачу деньги, разумеется.

- И проси побольше, а то ему покажется подозрительно.

- Не бойся. А какой у нас сигнал сговорен?

- Выстрел, как всегда. Хотя этот способ мне и не нравится.

- А какой же другой придумаешь в таком тумане, который еще сгустится? Только бы не помешал тебе посадить судно на мель в должном месте.

- Не бойся! Недавно еще туман был такой, что хоть ножом его режь, а я свое дело справил.

- Хорошо, но не наделает ли нам после хлопот этот дурак, который отправился вперед? Не дождавшись барки, он поднимет шум.

- Будь спокоен, его окружили так, что он не сможет ничего сделать. Но старик подсматривает за нами… Поди-ка послушай, о чем толкует он с этой пассажиркой.

Мистрис Эверет сидела возле своего багажа, сложенного на носу барки. Волчок свернулся у ее ног, и она, еще взволнованная нападением мистрис Брэдфорд и своим одиночеством среди грубых судовщиков, была рада расположению собаки.

Эджворт подошел тоже, сел на один из ее чемоданов и сказал приветливо:

- Не бойтесь ничего, сударыня. Матросы народ невоспитанный и часто ссорятся; один из них мне особенно не нравится. Но нам недолго быть с ними. Если бы не этот туман, мы прибыли бы в Викторию сегодня же вечером… Когда смеркнется, я устрою вам палатку на палубе, и вы можете проспать спокойно до окончания нашего путешествия.

- И вы не боитесь, что мы сядем на мель при таком тумане?

- Нет, у меня хороший рулевой. Да и тот человек, который купил у меня груз, тоже едет с нами, а ему река знакома хорошо.

- Не в одной реке дело, - проговорила мистрис Эверет, понижая голос.

- Что вы хотите сказать?

- Вы слышали, конечно, мистер Эджворт, тот, с кем я была обручена, погиб здесь?

- Как же, Смарт рассказывал мне. Судно затонуло. Сколько людей находят смерть таким образом.

- Не верьте этому, - прошептала она, - я не верю.

- Не верите? Что вы говорите?

- Я не верю этому… и я еду в Викторию с целью передать мои подозрения брату моему, адвокату.

- Отчего же вы не сообщили их прежде сыну этого Голька, приезжавшему в Елену? Он оказал бы вам всякое содействие.

- У Голька не было сына. Я убеждена: человек, назвавшийся им, был обманщик. Гольк был честен, в высшей степени правдив, а он всегда говорил мне, что у него нет никого; он совершенно одинок. Для чего было бы ему скрывать от меня своего сына? Он был положительно не способен на обман.

- Тише! На нас смотрят, - шепнул ей Эджворт, - мне очень жаль, что Тома нет здесь… Боб Рой! - крикнул он матросу, тому, который только что ссорился с Биллом. - Подойди-ка сюда. Что ты думаешь о тумане? Ты уже не в первый раз ходишь по этой реке.

- Я думаю, - отвечал резко матрос, - что нам надо пристать где-нибудь или стать на якорь. Идти дальше, ничего не видя перед собой, просто безумие. Если на нас натолкнется какой-нибудь пароход, мы погибли. С другой стороны, можем сами сесть на мель.

- Стало быть, следует пристать?

- Если вы спрашиваете моего мнения, я его говорю. Что за удовольствие идти зря, позволяя распоряжаться судном такому молодцу?

Он махнул рукой в сторону Билла, но в эту минуту к Эджворту подошел Блэквуд:

- А туман-то густеет, - сказал он, садясь. - Счастье наше, что у нас такой искусный рулевой. Здесь бывает часто так, что подует ветер и все это покрывало как рукой снимет. Мне думается, что так будет и в этот раз. Во всяком случае, мы можем пройти еще часа два, пока не доберемся до № 62, у которого останавливаются обыкновенно все суда.

- А не лучше ли нам остановиться теперь?

- Что вы! Это будет совершенно напрасно, только время потеряем. Я так же заинтересован сохранением в целости груза, как и вы! Худого не присоветую. Ах, прах побери! Славный у вас карабин… Что это, пенсильванская работа или вы приобрели его в Кентукки?

- Да, - сказал Эджворт, польщенный похвалой, как всякий охотник, и положил карабин себе поперек на колени дулом к воде, - да, ружьецо хорошее; куплено оно в Кентукки и сослужило мне уже не одну службу.

- Если так, то вы вряд ли и захотели бы с ним расстаться?.. Даже если бы вам предложить другое, пороскошнее? - проговорил Блэквуд, подавая ему карабин из дамасской стали с особым механизмом для предохранения курка.

- Славное ружье и это, - произнес старик, рассматривая поданный карабин. - И бьет хорошо?

- Могу предложить пари, что попаду с шестидесяти шагов в двадцатипятицентовую монетку.

- Вот как! Зачем же вы хотите расстаться с таким славным карабином?