Золото Хравна

Так что Торлейв с Никуласом и Гамли, отвозившие на санях отца Эгидиуса до его усадьбы, по возвращении нашли постоялый двор полным народа. Все горницы гудели от разговоров, и в сенях толпились земляки Гамли. Увидав хозяина, они засыпали его вопросами о случившемся. Больше всего их интересовало, правда ли Торлейв — тот самый человек, что убил Нилуса Ягнятника.

— Добрые люди! — взмолился Гамли. — Посторонитесь и дайте, во имя Бога, мне войти в мой собственный дом! Понимаю я, что любопытство ваше сильнее вас, ну да придется все же потерпеть немного. Управитель Гюрд, сын Симона, уже вырезал стрелу, грамота готова и разойдется еще до начала праздников. Сегодня стрелу уже пустили по многим усадьбам, кто-то ее уже получил — потому и пожаловал ко мне сегодня, так я понимаю. А кто-то получит ее завтра или послезавтра.

Они с Торлейвом протиснулись в горницу. Стурла и Кольбейн сидели в центре, на почетном месте. На Стурле был надет новый серый кафтан Скаффти, грозивший, как и прежний, расползтись на мощном его торсе по всем швам. Сам Стурла был умыт, и борода его пострижена. Он выспался, отдохнул и стал наконец похож на прежнего Стурлу. Напротив него за столом сидели Эйольв Двухбородый и Халльдор Смола. Горница полна была бондов всех возрастов, как потомков Хравна, так и тех, кто не имел к Хравну никакого отношения. Пиво лилось рекой.

— Ого! — воскликнул Гамли, потирая руки. — Похоже, благодаря сегодняшней выручке я поправлю свои дела!

Торлейв вклинился между Кольбейном и Скаффти, чтобы быть ближе к Стурле. Скаффти крякнул, однако сдвинулся на ладонь, вжавшись в бок Никуласа.

— Торлейв, ты толкаешься, точно телок у кормушки! — сказал он сквозь зубы.

— Что делать, — усмехнулся Торлейв. — Не могу же я бросить своего будущего тестя на растерзание трёндам.

— Так что скажешь ты, Стурла, сын Сёльви? — продолжил разговор Эйольв Двухбородый. Он был хёвдингом средь всей Стюрмировой родни. — Можешь назвать любую виру. Мы понимаем, какую обиду причинил тебе наш родич, и готовы заплатить сколько скажешь.

— Благодарствуйте! — отвечал Стурла. — Я вижу, сколь сильно желаете вы загладить вину своего родича предо мною. Скажу так: сам я готов решить с вами дело полюбовно — но прекратить его не в моих силах, ибо вчера приезжал из Нидароса хирдман[174] Харальда Лагмана, и оказалось, что у королевской власти свои счеты со Стюрмиром. Что касается меня, я хотел бы получить назад мой меч и моего коня, больше мне ничего не надобно. И ко всем вам нет у меня никаких претензий, тем более что я с вами в родстве.

— Стрела уже вырезана, и ее пустили по округе, — сказал Торлейв. — Знаешь ли ты об этом, Стурла?

— Вы чужеземцы, пришлые люди! — возмутился Халльдор Смола, высокий широкоплечий мрачный человек в синем кафтане и лохматой козьей ольпе. — Какое право имели вы пускать стрелу, чтобы нашего родича загнали как бешеного пса? Мы предлагаем вам мир, а что делаете вы?

— Неразумные слова твои, Халльдор! — возразил Скафф-ти. — При чем здесь они? Им ничего, кроме убытка, от вашего родича не было, а стрелу пустил сам Гюрд Управитель, сын Симона. Потому как не дело, чтобы в округе творились такие преступления! И потому как было на то повеление Вальдимара, сына Хельги, помощника лагмана Нидароса.

— А вы думали, вашему родичу можно безнаказанно творить зло? — буркнул невысокий мужичок в красном куколе. — Всему есть предел! Давно пора было приструнить Стюрмира, сына Борда!

— Давно было пора! — прокричал еще кто-то.

— Успокойтесь, люди! — зычно проговорила Ланглив, грохнув о стол две кружки с пивом. — Ежели вы сейчас тут драку затеете, я такую стребую с вас виру, независимо от того, чьи вы родичи, что всей округе со мной век не расплатиться!

Некоторые бонды захохотали, иные завозмущались. Потомки Хравна бранились меж собою, ни один из них не хотел соглашаться с тем, что говорили остальные.

— Такого птичьего базара не слыхал я давно, — усмехнулся Стурла, разглаживая усы большим пальцем.

— Я понял тебя, Стурла, сын Сёльви, — сказал Эйольв Двухбородый; выпуклые глаза его смотрели недобро из-под хмурых седых бровей. — Меч твой и конь будут найдены и возвращены тебе. Что ж до нашего родича Стюрмира, сына Борда, то ежели он явился виновником нарушения королевского права, нам остается лишь сложить руки и ждать, что скажет король.

— Мудрое решение, Эйольв! — кивнул Гамли.

С тем часть потомков Хравна встала из-за стола и собралась уходить; другая часть, сочувствующая пострадавшей дальней родне в лице Стурлы, осталась. Несколько человек во главе с Халльдором Смолой негодовали и размахивали руками, покуда их не выставили более разумные родственники. В горнице стало просторней, и напряжение само собою спало.

— Вот они, мои родичи, — рассмеялся Стурла. — Некоторых я помню по прежним годам, но видеть стольких сразу еще не доводилось.

— А где Мина? — спросил Торлейв, перед которым Ланглив только что поставила тарелку тушеной форели.

— Спряталась где-то в доме, — отвечал Стурла. — Я понимаю ее: ей-то уж точно ни к чему знакомиться со всей нашей родней.

— Я не видел ее с утра.