Золото (ЛП)

вместе с Блейком или же против него. Это твой выбор.

Порция сильно толкает меня в грудь, откидывая назад. Остин

подхватывает меня за плечи до того, как я падаю. Она подходит ко мне.

– Точно. Ты не можешь говорить, что мне следует делать. Ты ничего не

можешь мне говорить.

Воздух кружится вокруг нее, развевая волосы вокруг ее лица.

Фотография со столика отлетает, ударяясь в стену с достаточной силой,

чтобы треснуло стекло. Остин оттаскивает меня к двери, прочь от вихря.

– Порция, пожалуйста. – Мои слова заглушаются в вое ветра.

Остин тянет меня за дверь и захлопывает ее за нами. Мы оба стоим,

прислонившись к стене в коридоре, и переводим дыхание.

– Думаю, что все прошло хорошо. – Остин искоса поглядывает на меня,

его губы скривились в улыбке.

Он ведет меня в паб. Я держусь следом за ним, пока он убеждается, что

в комнате все чисто. Мы прижимаемся к стене и готовы уже пронырнуть

через кухню, когда я замечаю знакомую женщину с короткими светлыми

волосами, входящую через главный вход. Женщина с поезда. Корпоративная

Тинк. Она одета в строгий красный костюм, сшитый, чтобы подчеркнуть ее

изящное телосложение. Но мое внимание привлек не ее наряд. А серебряный

кулон, висящей на ее шее. Мое ожерелье.

Я отпускаю руку Остина и направляюсь через паб.

Женщина замечает мое приближение и хватается за горло, прикрывая

подвеску рукой. Она разворачивается и выбегает на улицу.

Я бегу за ней. У нее мое ожерелье. Моя сила.

Ее легко заметить в ярком красном ансамбле, да и к тому же она не

может очень быстро бежать на своих черных шпильках. Она спотыкается,

как только попадает на мощеную улочку. Я набрасываюсь на нее,

приземляясь сверху. Она исчезает подо мной во вспышке белого света.

Дерьмо. Я привстаю на колени в тот момент, когда Остин тянется к

моей руке. Он помогает мне подняться.

– Кто она? – спрашивает он.

– Фуа, – отвечаю я. – У этой сучки мое ожерелье.

Еще одна вспышка белого освещает улицу на полквартала впереди. Я

бегу к ней.

Белая лошадь с толстым хвостом, заканчивающимся плавником,

появляется прямо посреди улицы. Она переходит на бег, скача к воде. Я

пускаюсь за ней и бегу так быстро, как только могу, даже не смотря на то,

что нет никакой надежды поймать ее теперь.

Лошадь перепрыгивает через трехметровый забор, ограждающий

гавань и ныряет в воду за несколько секунд до того, как я сама достигаю

ограждения. Я пристально всматриваюсь в океан.

– Ты знаешь ее? – спрашивает Остин, тяжело дыша возле меня.

– Не совсем. Я встретила ее в поезде как-то раз.

– Фуа не расстаются так легко со своими сокровищами.

– Это мое ожерелье. Она украла его у меня.

Остин обнимает меня.

– Может быть, это даже к лучшему. Тебе не придется сражаться. Ты

можешь подождать конца Сбора.

– Нет.

– Это слишком опасно.

– Я не позволю тебе сражаться в одиночку. Кто-то должен прикрывать

твою спину. Мик не сможет быть там, чтобы помочь тебе, и знает бог,

больше никто не захочет.

Он подносит руку к моей щеке.

– Ты вселяешь в меня желание сделать что-то, чтобы заслужить тебя.

– Что, например?

– Не знаю. Жаль, что я не могу забрать все то, что причинило тебе

боль.

– Ты извиняешься?

– Я слишком эгоистичен. Боюсь, что я вовсе не сожалею. Я совершил

бы все это заново, если бы думал, что это могло бы спасти тебя.

– Но это не звучит эгоистично.

– Поверь мне, так и есть. – Его кривоватая улыбка внезапно

оказывается настолько близко ко мне, что я могу коснуться его нижней губы

своим языком. – Чтобы ни случилось сегодня, пообещай, что будешь

помнить только хорошее.

– Не говори так. Мы пройдем через все это.

Его губы касаются моих, настолько легко, что это могло бы мне

показаться.

– Боже, надеюсь, ты права. – А затем он прильнул своими губами к

моим.

Я обвиваю руки вокруг его шеи и прижимаю к себе. Возможно, у меня

нет силы, но зато у меня есть Остин. И такое ощущение, что этого

достаточно.

Знаю, что этого не может быть достаточно.

Но на данный момент, ощущается, как будто это все, что мне нужно.

– 54 –

Остин наблюдает заход солнце из окна моей спальни. Он одет в серые

брюки и мягкий шерстяной свитер, из той толстой пряжи, что у меня всегда

ассоциируется с Ирландией.

– Ты можешь остаться здесь. Я вернусь за тобой, когда все закончится.

Я кладу руки на его плечи сзади, проводя большими пальцами по

обнаженной коже его шеи. Мы уже обсуждали это три раза.

– Я буду держаться на расстоянии. И у меня есть меч, если

понадобиться защищаться. К тому же я не собираюсь бросаться в центр

битвы, если только не придется этого делать.

Он улыбается той кривоватой улыбкой.

– Как раз вот эта последняя часть меня и беспокоит.

– Знаю, я самая беззащитная. Я не буду делать глупостей. Но ведь я, не

могу закончить войну, не находясь там.

Он кивает и берет меня за руку.

– Пойдем.

Мы проходим по дому в тишине, держась за руки, и черпая силу друг у

друга. Мы по-прежнему одни, когда добираемся до тропы, ведущей через

поле. Но Остин говорит, что он чувствует остальных, приближающихся к

пляжу у моря.

К тому времени, когда мы подходим к краю утеса, я вижу Лайама,

стоящего на скалистом берегу внизу. Вода отступила, открывая устланный