Золото (ЛП)

– Твою мать! Я думал, у нас больше времени.

Очередная вспышка золотого света окружает нас. Когда я открываю

глаза, мы стоим на камнях у основания тропинки, идущей обратно к отвесной

скале. Целый пляж погрузился под воду. Нет ни каких признаков Лайама.

Мое дыхание учащается.

– Он только что был здесь.

Остин кивает.

– Возвращайся в дом и согрейся.

Я тянусь к огню, используя его жар, чтобы согреться изнутри, даже

когда ветер треплет мою промокшую одежду и волосы.

Но до тех пор, пока я не оказываюсь в безопасности в своей комнате,

укутанная в несколько слоев покрывал с дымящей кружкой горячего

шоколада в ладонях, я не смотрю на воду, вспенивающуюся под окнами. Она

выглядит зловеще, менее похожа на часть меня, чем на силу, которую

следует уважать. Может быть, я и могу получить доступ к мощи океана, но

глупо с моей стороны думать, что я смогу ее контролировать. Что могу что-

либо контролировать.

Если бы не Остин, я, возможно, не выбралась бы оттуда живой.

Не хорошо. Я не хочу быть у Остина в долгу. Не желаю быть ему

ничем обязанной.

– 11 –

Остин сидит, развалившись на старинном стуле в голубой гостиной

внизу, его нога небрежно свисает с резного подлокотника. Огонь бушует в

камине, который выше меня.

– Слава богу, – это все, что он говорит, когда я сажусь на диван

напротив него.

– Ты разговариваешь с богом?

– Не в буквальном смысле. Он не навещает потусторонний мир, и,

конечно же, его здесь нет.

– Я не имела в виду буквально.

Видеть Остина – уж облегчение. Знакомое приветствуется, даже

плохое.

Он жестом указывает на поднос с горячим чаем и какой-то выпечкой,

похожей на маленькие ягодные пирожные.

– Кажется, что Микл не может прекратить кормить меня.

Я тянусь к изящной фарфоровой кружке и наливаю горячую жидкость.

– Такое чувство, что я оказалась в другом веке. – Улыбка Остина

застает меня врасплох. Он выглядит обезоруживающе как тогда – тысячу лет

назад. – Поверь мне, что нет.

Но я оказывалась в другом столетии, другом тысячелетии, там, у руин.

Помнит ли Остин встречу со мною тогда? Я наблюдаю за ним, попивая чай.

Он выглядит обманчиво человеческим, когда откидывает непокорную челку

с глаз. Я успеваю сдержать улыбку в ответ. Остин – мне не друг. Он –

средство положить всему конец.

– Кто это был? – спрашивает он.

– Что?

Складка снова пролегает между его бровей.

– Бог, что ты видела на пляже? Он тебе что-нибудь сказал?

– Он сказал, что его звали Пвил, но теперь он известен по имени

Лайам.

– Лайам, – повторяет Остин. – Вот задница.

Остин скидывает ноги на пол.

– Ты знаешь его?

– Возможно, нет необходимости говорить тебе, раз ты уже встречалась

с этим сукиным сыном, что это плохо.

– Кто он?

– Мой лучший друг.

Остин хватает один крохотный пирожок с подноса и кусает хрустящую

корочку.

– У тебя нет друзей.

Блейк был так называемым другом Остина. И затем Остин позаботился,

чтобы я убила его.

Остин изгибает бровь.

– Вот здесь-то и зарыта собака.

Это по-прежнему не имеет смысла. Остин – единственный бог,

способный пересекать границу потустороннего мира.

– Почему Лайам здесь?

– А почему ты здесь, Брианна? – он вновь проигнорировал мой вопрос.

– Ты должна быть сейчас на самолете из Дублина. Ты обещала, что не

вернешься.

– Я не могла просто убежать.

– Могла. И все еще можешь.

– Я хочу вернуть свою жизнь обратно. – Я не ожидаю, что он поймет.

Остин не знает, что значить хотеть быть рядом с людьми, которые тебе не

безразличны. Все, о чем он заботиться – это вернуть землю богам. – Мою

человеческую.

Его улыбка печальна.

– Осторожно с желаниями. – Он доедает последнее пирожное, слизывая

крошки с пальца. – Боюсь, я слишком эгоистичен, чтобы заставить тебя

уехать, поэтому нам придется придумать новый план. Лайам – мерзавец, но

на данный момент, он наименьшая из твоих проблем. Все Сыны соберутся

здесь, Брианна. Зов врат силен.

– Но врата были в Дель-Мар.

«Были» – ключевое слово. Мик уже рассказал мне, что они здесь. И я

видела их на пляже как раз перед появлением Лайама.

– Врата там, где бог потустороннего мира пожелает. Они своего рода

пробный камень, источник твоей силы. Бандии и Сыны найдут к нему путь,

даже если они не понимают, что делают это.

То же самое сказал мне Мик, когда рассказал, что Сыны

приближаются. Но Остин – бог потустороннего мира. Он может остановить

это.

– И какого черта ты тогда делаешь? Ты же знал, если откроешь врата,

то приведешь Сынов прямо сюда. Или это то, чего ты хотел?

Конечно, это так.

Мне следовало бы знать, что Остин попытается спровоцировать

сражение. Единственное чего я добилась, отослав его – сделав его более

решительным. Он по-прежнему хочет, чтобы я была его пешкой в войне

против Сынов. Убивать за него.

Безумие, но я теперь хочу сражаться с Сынами. Не за него. За себя.

Он наклоняется вперед, уперев локти в колени.

– Я не открывал врата. Это сделал Лайам.

– Как это возможно. Ты же бог потустороннего мира.

Остин сплетает пальцы вместе. Нет и следа его обычной

самоуверенности, когда он глядит на свои руки, взволнованно потирая

большие пальцы друг о друга.

– Был.

– Что ты имеешь в виду?

Его кривая улыбка предназначена, чтобы успокоить меня. Не выходит.

– У меня была не плохая жизнь, правда?