Золото Маккенны

Маккенна покачал головой. Не следовало бы рассиживаться здесь, в пятидесяти милях от ближайшего колодца, да ещё с Пелоном Лопесом за спиной. Да вот, пришлось задержаться у пересохшего русла, чтобы проводить в края вечной охоты этого старого индейского воина. Поступок благородный, но опрометчивый и безрассудно-отчаянный. Впрочем, Маккенна не был ни безрассуден, ни опрометчив. Конечно, на данной территории индейские войны были давно закончены. Апачи давно осели в аризонской резервации. Но одиночки из разбитых и рассеянных банд, вроде Пелона, зверствовали хуже прежнего. Если оседлые переселенцы могли теперь не бояться индейских банд, то старателям и бродягам доставалось ещё больше. Глен Маккенна покачал головой и подумал о том, что сейчас, в июле 1897-го года, около Ручья Яки, в пустыне Спалённого Рога он подвергается постоянной, смертельной опасности.

— Старик, — сказал он, — ты так и не назвался. Мне кажется, пора настала. Я мог бы назвать твоё имя людям из твоего племени, если повстречаю их на пути. Апач покачал головой.

— Конечно, ты можешь встретить кого-нибудь, — сказал он. — Но им нет до меня никакого дела. Если ты стар, у тебя выпали все зубы и ты не можешь больше работать и охотиться, то о тебе забывают все, кроме какого-нибудь белого… вроде тебя. Вот этого я никогда не мог понять. Белые не бросают своих стариков. Странная слабость в людях, столь кровожадных во всех остальных отношениях, правда?.

— Верно, — согласился Маккенна. — Тут ты абсолютно прав.

Теперь солнце, казалось, палило не так сильно. Но старик уже почти не видел столь любимую им выжженную, прокалённую землю.

— Скоро вечер, — сказал он. — А зовут меня Эн. Знаешь, как это переводится, Маккенна? Собака Прерий.

— Ну, что же, Эн, — отозвался Маккенна, — действительно, вечереет. Солнце почти скрылось за жёлтыми горами. Тебе скоро полегчает. Воздух ночи прибавит тебе сил. Значит, мы сможем уехать отсюда. Я знаю лучшую тропу к Джила-Сити. К рассвету, если повезёт, уже будем там. Как? Что скажешь, Собака Прерий?

Помолчав, старик отозвался:

— Ты ведь знаешь, что я скажу. На двоих твоей воды не хватит ни на три, ни даже на два дня. Ты похож на сумасшедшего.

— Ладно, — сказал Маккенна. — Теперь я вижу, что ты не боишься.

— Ни капли. Я прожил долгую жизнь и много раз встречался со смертью. Но я хочу тебя отблагодарить и сделать это прежде, чем погаснет последний луч. Пожалуйста, сынок, приподними меня и дай какую-нибудь палочку, чтобы я мог кое-что нарисовать на песке.

Маккенна не пошевелился.

— Похоже, что спятил-то не я, — буркнул он. — Что это ещё за новости, рисовать мне картинки в песке? Отдыхай, собирайся с силами. Я не оставлю тебя.

— Ты что, не слышал? Я хочу кое-что нарисовать! И хочу, чтобы ты хорошенько запомнил всё, что я нарисую. Прошу тебя: запомни всё, а когда я умру — съезди и взгляни на эти места своими глазами. Обещаешь?

— Мне не нужна твоя картинка, старик. Спасибо, конечно. Но для меня не составило труда перетащить тебя в тень и напоить. Нет, правда, — ни малейшего…

— Нет, это была величайшая услуга. Пожалуйста, подними меня и дай палку, как я тебя попросил.

Маккенна увидел, что старый индеец действительно хочет что-то там нарисовать. Наверно, какую-то языческую ерунду, чтобы не оставаться у него в долгу. Пусть уж… Он дал старику палочку и поднял его так, чтобы он мог чёркать на песке.

Апач собрал оставшиеся силы, чтобы придать руке твёрдость. Казалось, что это не последний проблеск жизни в старом теле, а просто приятельский разговор у камелька, после которого друзья соберутся и поедут в сторону восходящей луны. Маккенна был поражён чистотой и ясностью карты, проступавшей на красном песке пересохшего ручья. В несколько секунд старик набросал горы, ущелья, плоские холмы, тропы, колодцы — всё, всё. И вот она распростёрлась перед ним, нарисованная на каменистом холсте, — идеальная карта. Маккенна произнёс с благоговейным трепетом:

— Так я же знаю эти места: на северо-запад от Форта Уингейт, дальше, к Нью-Мексико. Вот плоскогорье Чакра. Вот каньон Чако. Это Тропа Дьявола? Точно, вот она. И развалины Кин Яи. Вот горы Чуска. Поразительно!

Старик был польщён. Голос его дрогнул:

— Хорошо, что ты узнал эти места. А теперь, пожалуйста, всё сотри. Но сначала обрати внимание на место, куда я ткнул палкой. Вот сюда, посередине между тремя точками: плоскогорьем Чакра, горами Чуска и каньоном Чако.

— Я вижу. Ты нарисовал здесь два остроконечных пика, похожих на сахарные головы. Это здорово к северу отсюда.

— Да… Это, сынок, очень важно. Скажи, ты сможешь по моей карте отыскать эти два пика? Да? Мне показалось, что ты произнёс «да»…

— Ну, смогу, — сказал Маккенна.