Золото Партии

- Э, дядя. – Один из них посмотрел участковому прямо в глаза. – А за пиздёж, в рот возьмёшь? Ты кого пидаром назвал? – В мозгу лейтенанта что-то щёлкнуло. «В рот возьмёшь» - обращение к мужчине. Нет, с этим парнем не всё в порядке. Либо он преступник, либо просто гомосексуалист, что в данном случае не важно. Общественность хочет крови виновного, и она её получит. К тому же пацан проявляет явно агрессивную позицию, что обычно делают отказывающиеся признать свою вину преступники.

- Ебало завали, - проявил тактичность Лукин. – Я сейчас с каждым поговорю лично. Если пидарасина стесняется сознаться перед товарищами, то в личной беседе они ему не помешают.

Подозреваемых развели по разным классам.

Через пятнадцать минут, участковый начал беседу с первым из них, с Владимиром Лейкиным.

- Ну чё, Вовка, пиздец тебе. Сдал тебя твой товарищ.

- Костян?

- Да, Костян. Ты думал он тебе друг? А он, как его за жопу взяли, разнылся, и всё про тебя рассказал.

- Как, он же обещал, что никто ни о чём не узнает.

- А вот, так. Не стоит верить всем подряд.

- Что же мне теперь делать?

- Пиши чистосердечное. Может, и спустим на тормозах, получишь условно. Перейдёшь в другую школу, и никто ничего не узнает. – На ходу врал лейтенант, предвкушая, какая судьба будет у пидара в колонии.

Пацан взял лист, ручку и принялся писать. Через пятнадцать минут он протянул исписанный лист.

Из класса лейтенант вышел, опираясь о стену. Ноги подгибались от чтения такого признания. Он подошёл к учительнице литературе, и на ушко ей прошептал:

- Я только что общался с Владимиром Лейкиным. Он мне всё рассказал. Это правда?

- Да, - кивнула учительница и густо покраснела, при этом соски её набухли, а внизу живота появилась мучительная слабость.

- В течение всего урока? – уточнил он.

- Да, - снова кивнула учительница.

Железное алиби, подумал Лукин и зашёл в следующий класс, к Константину Ковалю.

- Ну что, Костян. Пиздец тебе.

- Это с хуя?

- Да вот, друг твой – Вован, всё мне про тебя рассказал. Знаешь, мне даже отвратительно находится с тобой в одной комнате.

Костян закусил губу.

- Да как же он сука. Я ж его порву.

- Не порвёшь. Сейчас приедет конвой, и больше ты своего друга не увидишь. Так и сгниёшь в тюрьме.

- Да нельзя так. Как же вы?

- Есть выход, - утешил его лейтенант. – Хочешь с ним поквитаться – пиши чистосердечное.

Костян, не раздумывая, схватил ручку и лист бумаги и погрузился в писательство. Уже через десять минут сочинение на тему «как я провёл урок» было готово. Читая его, лейтенанта бросило в пот. Содержимое сочинения мало чем отличалось от уже виденного им десять минут назад.

Участковый вышел из класса и подошёл к учительнице.

- Константин Коваль, - начал было он, но по тому, как она стыдливо отвернулась, ещё гуще покраснела и зажала руки между ног, понял, что второй тоже не врёт.

Последним подозреваемым был Артём Татаринов, тот, что дерзил в самом начале. Племянник мэра.

- Это ничего, что ты племянник мэра, - сказал лейтенант. – Мэр ненавидит пидаров, так что даже не думай, что он тебя отмажет.

- А мне похуй.

- Это почему?

- Моя мама – прокурор города. Она тебя быстро научит родину любить.

- А вот это уже мне похуй. Тем более что прокуратуре я не подчиняюсь, а лишь обязан содействовать. Так что попал ты, сынок.

- Да у тебя улик нет, волчара. А чистосердечное - хуй ты из меня выбьешь.

- Может, поспорим? Будет ещё какой-то жопотрах мне дерзить. – Лейтенант уже орал. – Быстро взял ручку и написал.

- Хуй тебе в рот. – Это было последней каплей. Участковый набросился на пацана и начал избивать уставными ботинками.

- Это тебе хуй в рот! - орал он. – Тебе, сука! – пиная в разбитый окровавленный рот.

На шум сбежались члены комиссии и оттащили его.

Уже через неделю младший лейтенант Лукин предстал перед судом. Мама Артёма Татаринова оказалась очень шустрым прокурором, да и мэр хорошенько надавил. На хоть какое-нибудь смягчение надеяться было глупо.

Уже на слушании он узнал, что избитый им подозреваемый имел стопроцентное алиби. У него была родовая травма, сказавшаяся на его потенции на все 100%.

Долгими лагерными ночами, бывший участковый, частенько задаёт себе вопросы: «В чём же он ошибся?», «Кто виноват?», «Кто же был пидаром?», «А был ли пидар?». Он засыпает, так и не найдя ответа.

Эпилог.

Когда последние детишки уже покинули школу, Тамара Егоровна зашла в мужской туалет, чтобы вымыть полы. Её взгляду предстала пренеприятнейшее зрелище: спустя штаны, отставив не вытертое очко со следами геморроя, над унитазом склонился Яков Данилыч – почтенный трудовик и военрук. Он обхватил руками унитаз и сдавлено охал.

- Ну чё, ЯД, - сказала про себя уборщица, - нечто урок даром прошёл?

Она покрепче сжала в руках швабру. И твёрдым шагом направилась к страдальцу.

Она просунула швабру под его животом, потянула изо всех сил назад, и разогнула болезного.

- Ой Тоня, ты как всегда вовремя.

- Радикулит лучше лечи, педовка старая.

06.12.05 07:43

Хуй Булыжников

Синдром :

Изумрудный город

1. Волшебная Страна