Золото Партии

Утро напряжённо рождалось солнечными лучами, роса блестела на траве, перламутровые ягоды красной смородины дышали свежестью, мягкие листья яблони расправляли спинки, а живность на дворе уже визжала своими разноликими голосами.

Из-за чего начался весь сыр-бор, никто уже не помнил, да и не хотел вспоминать. Свинья едко похрюкивала:

— Да ты — козёл, козёл безкозы, блиа. Даже коза от тебя сбежала, интеллигент ссаный!

— Ты на себя посмотри, жирная сцука! — кричал козёл.

— Чё, ты на кого бородой трясёшь?

— А куры гавно клюют! — прочирикал воробей.

— Ничего мы не клюём, у нас зерна полно.

— Клюёте-клюёте, я сам видел, как вы вчера собачье гавно ели!

Старый пёс смущённо завилял хвостом и заполз в будку.

— А писатель — Сорокин тоже гавно ест, так что, он дурак теперь? — оправдывались куры.

— Дурак-дурак, гавно-гавно, пидармоты… — как из автомата строчил храбрый воробей, подёргивая хвостиком.

— Сам ты дурак, бомж галимый, под крышей живёт. Кво-кво-кво. — заливались куры.

— Я — анархист, я — сводобный птах, а вы под петухом.

Красавец-петух, с ярко-окрашенным лицом, расправил грудь и побежал на воробья. Анархист не растерялся, взлетел на забор и уже оттуда продолжал:

— Ну что, гомик, иди сюда, я тебе клюв начищу!

Петух остановился у забора, посмотрел вверх и в этот момент, воробей повернулся задом и поднатужившись испражнился на петушиный половогубый гребень.

— Гыгыгыгыггыгыгыгогого! — громко заржал конь.

Все обитатели двора обернулись и на секунду притихли. У свиньи Машки отвисла грязная, слегка волосатая, челюсть. Конь стоял с выпущенным из кожи метровым, чёрно-розовым членом.

— Извините. — пробормотал жеребец и втянул хозяйство обратно, при этом раздавив о кожу, десяток мух, обедавших на его фаллосе. Машка уже смотрела на конские яйца, потом взглянула на своего

мужа — Борьку, которому месяц назад ветеринар отстегнул яйца. Изо рта свиньи текли слюни, а Борька просто бегал по двору и визжал навзрыд, вместе с яйцами у него и ум исчез. Свинья тихо потекла.

Нажравшись вдоволь хозяйской клубникой, через щель в заборе, заползла старая жаба, жившая в норке около погреба:

— О чём база… — не успела договорить жаба, как к ней подбежал боров-Борька и лёгким укусом отхватил голову. Завизжав ещё громче, он рванул к сараю, ударился головой о корыто и упал, тихо похрюкивая.

Из хлева вышла сонная корова, она слегка задрала хвост и насцала огромную лужу, всё это время она мирно пожёвывала травку.

— Мууууууууу, бля. — протянула корова и медленно поплелась обратно в хлев.

— Наркоманка хуева! — прокомментировал козёл и чихнул.

— А если эти утки ещё будут купаться в нашем пруду, я им шеи поскручиваю — зашипел гусь.

— Что? Кто? Ты? — скучковались утки.

— Я! У вас глисты, нам после вас в пруду плавать — взападло!

— Да сам ты — глисты!

— Пора! — скрипнул зубами баран, до этого мирно наблюдающий за происходящим. И разбежавшись, саданул рогами коню в пузо.

Рефлекторно конь дернул задними ногами, лягнув спящего Борьку прямо в рыло. Борька отлетел к курятнику, придавил несколько кур… Он всё также тихо покрюкивая, спал. Петух клювал гуся под хвост, пёс грыз за крылья уток, свинья-Машка лихо прыгнула на спину козлу. Воробей скакал по забору и вопил:

— По хребту ему… перья дери… да как же ты бьёшь, дебил…

Двор блеял, визжал, свистел и пердел, только толстый кот, гревшийся на потрескавшейся шиферной крыше сарая, потянулся, приоткрыл левый глаз, повернулся на другой бок и урча опять заснул, ему снились тихие, сладкие заросли мяты и голая принцесса Диана, бойко сосущая у карлика-африканца.

04.06.04 08:00

ТОПОР

Крышка:

Новая школа

«» Дояр Куцых Жаб

«Написано с настроением.» Идиолаг нах

Мы стояли втроём вокруг него. А он лежал у наших ног. Глаза у него закатились и он даже не плакал. Только сипел как-то, а из-под головы у него кровь текла такая густая, что даже в землю не впитывалась. Я ещё тогда подумала, что обязательно заплакала бы. Потом Машка начала тихо подвывать, а я развернулась и побежала домой изо всех сил, так быстро, что даже упала и колени разбила.

Прибежала домой, а мама говорит: «Чего плачешь, глупая?» Она всегда меня глупой называет, когда я объяснить не могу, что случилось. Я тогда ничего объяснить не смогла, а только плакала и плакала, а потом сознание потеряла.

Прямо за нашим домом строилась новая школа. Из красного кирпича, большая. И множество зданий вокруг: бассейн, спортивный и актовый зал. Родители спешили записать своих детей в новую школу. А моя мама не пошла меня записывать. Она уже давно твердила, что мы уедем в Испанию. «Зачем нам деньги копить? Там у нас всё будет.»

На выходных рабочие уходили к своим семьям, а мы через щель в заборе пробирались на стройку. На месте будущего бассейна был вырыт глубокий котлован. Крыша была и три стены. А одной стены почему-то не было. Вместо неё ленточка была натянута. Такая, знаете, полосатая, бело-красная.