Золото плавней

Со временем менялось количество кордонов, как и само их название, протяженность линии и количество войск, ее охранявших. Сама линия начиналась от берега Кизилташского лимана, то есть фактически от Черного моря, и тянулась на восток до района Усть-Лабы.

За Екатеринодаром по дороге к Тамани следуют станции: Копанская, Мышастовская, Кара-Кубанская и прочие, по дороге довольно часто расположены большие и малые посты: влево видна Кубань и последние отроги Кавказских гор, уже не одетые снегом, но все еще громадные; вправо – степь и богатые поля: но за Кара-Кубанской станцией виды природы и сама природа совершенно меняют свой характер; отсюда начинается область камышей и болот, которые называются здесь «плывунами»…

Болота и камыши простираются с небольшими промежутками до Таманского полуострова. Все пространство камышей занято только постами с одной стороны близ берега Кубани и двумя или тремя станицами, расположенными на возвышениях, вблизи камышей…

Вероятно, в целом мире не встретишь на таком пространстве столько разного рода дичи, сколько здесь, в этой безлюдной пустыне, где для дичи безопасно, как в непроходимых лесах. Здесь водятся кабаны, несколько пород диких коз, волки, лисицы, зайцы, бесчисленные стаи уток, гусей, гагар и лебедей; фазаны, бекасы и разная мелкая дичь.

К числу обитателей камышей можно причислить еще особый класс людей, так называемых пластунов. В старые годы, когда хищные закубанцы не давали покоя прибывшим черноморцам, когда почти ежедневно большие или малые их партии вторгались на грабеж открытой силой или на тихое воровство, необходимо было самое внимательное, неусыпное наблюдение за границей неприятельских земель, то есть за левым берегом Кубани; для этого наряжались со станиц искусные стрелки, которые занимали промежутки между наблюдательными постами, сидели в камышах и в болотах, высматривали неприятеля и встречали его пулями, первыми давая знать о его приближении.

Теперь вторжения больших партий в границу Черномории прекратились, малые партии, в 5-6 человек, которые прокрадываются на воровство, являются также очень редко, но обыкновение ходить в пластуны осталось и поныне, поддерживаемое охотой многих черноморцев к приключениям, смелым подвигам, или, может быть, к уединению.

Каждый пластун – превосходный стрелок; он идет на кордон, как на охоту, берет на несколько дней запас хлеба и сала и бродит по камышам, сторожа зорким глазом неприятеля; многие из них, смотря по обстоятельствам, не показываются домой по целым неделям, большей частью не имеют даже шалашей, и родные посылают им пищу на ближайший пост или в камыши.

Малые партии закубанцев больше всего боятся пластунов, которых нет никакого средства увидать в густом камыше или за высокими кочками, поросшими болотной травой или кустарником, и нет возможности их преследовать; и потому, благодаря пластунам, граница камышей по Кубани почти везде спокойна.

Иногда, однако, смельчаки из черкесов ведут, в свою очередь, охоту собственно за пластунами, или успевают пробраться через их цепь, и тогда между ними бывают горячие перестрелки и кровавые схватки, кончающиеся обыкновенно торжеством пластунов, которых спешат поддержать казаки с соседних постов. Какие бы ни были причины, побуждающие пластунов к этой службе и к жизни в камышах, но нельзя не отдать должного уважения людям, которые по доброй воле переносят и голод, и холод, и все непогоды, и жертвуют жизнью для общего блага.

Большая дорога, проложенная по камышам между станциями, дурна во всякое время года: не ровна и тряска в сухое лето и весьма грязна и топка во все остальное время года… По этой опасной и дурной дороге едешь 20–25 верст и не встретишь другого жилья, другого признака близости человека, кроме постов, которые радуют своим внезапным появлением из-за густого камыша.

Посты эти, находясь в пустыне, среди болот и камышей, кажутся весьма живописными для глаз проезжего; но, вероятно, жители их не находят в их наружности ничего хорошего, какими бы фестонами и кистями ни украшали их плющ и повилика, потому что жизнь на этих постах весьма близка к жизни монахов самого строгого ордена. Хата для офицера, если пост офицерский, хата для казаков, конюшня и вышка – вот и все строения; все это обнесено рвом или просто камышом с засекой; смотря по важности поста, на некоторых есть и орудия; и здесь приходится жить иным по целым неделям, а другим по нескольку месяцев.