Золото плавней

После завтрака, следуя традиции, Ивана Михайловича и Наталью Акинфеевну нарядили женихом и невестой и, посадив на тачку, провезли по улице. Затем все родственники Миколы пошли к куреню Федора Кузьмича, приглашая по дороге станичников на второй день свадьбы.

Именно на второй день кубанской свадьбы и начинался бесшабашный разгул и веселье. Шутки, смех, игры и забавы длились весь день. По традиции на второй день свадьбы мужчины облачались в женские наряды и наоборот. Суть мероприятия заключалась в том, чтобы в шуточной манере обыграть произошедшее накануне. Как правило, вся казачья станица участвовала в этом веселом торжестве.

Веселье продлилось допоздна.

Незаметно спустился вечер. Веселье, продолжавшееся весь день, постепенно утихло. Станичники разошлись по своим куреням, оставляя новоиспеченную казачью семью в приятных хлопотах.

По обыкновению, в предгорных районах темнеет быстро. Вот и сейчас ярило поспешило уступить свое место ночной красавице желтоглазой Луне, считавшейся у древних тюрков отражением лика Тенгри – духа неба. Звезды, словно мириады светляков, поднявшихся в небо, зажгли свои мерцающие огоньки. Чумачий шлях, как то коромысло, что казачки пользуют, идя по воду, изогнулся на чернеющем небосводе. И Луна, и Висожары, и Шлях Чумачий создавали тот неповторимый пейзаж, который присущ лишь южным губерниям. Нечто сказочное и таинственное проглядывалось в желтовато-золотом свете, изливаемом ночными светилами на благодатную кубанскую землю. Словно само небо принимало участие в свадебном торжестве.

Марфа с Миколой, уставшие за день, сидели рядом на лавке у хаты. Рядом тускло играл огоньком лыхтарь. В кабыце весело потрескивала сухая виноградная лоза.

Сидели молча, обнявшись, временами касаясь друг друга губами. Было хорошо и уютно. Говорить не хотелось. Хотелось наслаждаться тем особенным чувством, новым ощущением, что проникло в сердца молодых.

– Муж и жена! – сказал негромко Микола. Марфа положила голову на плечо мужу и обняла его руками.

– На веки вечные! – прошептала она.

– Так! – вторил ей Микола.

Глава 41 Стариковские посиделки

Осень необъезженной кобылицей пронеслась по всей Кубанской области, раскрасив деревья в рыжевато-коричневые тона. Суховей – частый гость в знойное, залитое солнечным светом, лето, уступил место вихорам да витрюганам, приносящим с собой с покрытых белыми снеговыми шапками гор холодное дыхание предзимья.

– Бильшэ вдевай на сэбэ, бо витрюган ходэ, – говорили станишные замужние девки своим детям, выходящим на улицу погулять.

В станице Мартанской, как, впрочем, и по всей линии, настала пора подготовки к зиме. Кто из казаков снаряжался на рубку чакана, идущего на отделку стрех на хатах, кто шел на работу к виноградникам и бахче. Очищали хайван – главную дорожку в виноградных садах и огородах – от опавшей листвы, поправляли плетень из хвороста, которым были обнесены виноградники, густо накладывая на него терновник наверх, в защиту от воришек. Терновник также служил своего рода укреплением, что не раз спасал жизнь казачкам при набегах горцев.

Иные промышляли рыбалкой, по осени шапари устраивали жор в ериках. А кто в хате засиделся и затосковал по воле вольной, собирались гуртом по пять-шесть человек, брали в торбы провиант, налаживали рушницы и уходили на тыждень-другой в горы дичи добыть. Стреляли в основном птицу, но порой и покрупней добывали зверя – медведя, козла или оленя горного.

Жизнь станичная текла в обычном своем русле. Отгуляли свадьбы кому следовало. Кто по возрасту не вышел, жил надеждой обрести семейное счастье в следующем году. Урожай был собран и прибран в закрома. Хозяйство станичное отлажено и подготовлено к холодам.

К концу ноября погода разом повернула на зиму. Задул со степи холодный бора, срывая с деревьев остатки листьев.

– Колы хозяйнуе бора, сыды на берегу, ожидай затишья, – говаривали станишные старики.

Казаки с казачками, выходя на улицу по хозяйству или погулять, утеплялись, сменив легкую одежду на более теплую. Полушубки, стеганные на вате кафтаны и бешметы, зипуны шились, как и черкеска, в талию. Те, кто был зажиточнее, позволяли себе сшить и шубы до пят. Все, без исключения казаки носили длинношерстные папахи с малиновыми тумаками. Казачки же облачались в теплушки – стеганные на вате кафтанчики на полчетверти ниже пояса и курпейки. Головы непременно повязывали двумя платками. Первый из хлопка, а поверх шел расписной из шерсти. Шубы и полушубки шили, как правило, из овчины, а для утепленных на вате бешметов и зипунов брали суконную ткань. Шубы шили мехом вовнутрь, лицевую сторону шуб и полушубков обшивали также сукном.

По вечерам, управившись по хозяйству, девки да замужние молодые казачки собирались на вечеринки в одной из хат, пели песни, рассказывали друг другу станичные новости да вышивали – кто рушник, кто рубаху.