Золото плавней

– Да, Микола, я теперь не одна.

Удивление во взгляде Билого грозилось перерасти в недоумение. Он действительно по причине своего крутого казачьего характера не мог понять речи супруги.

Та же, сменив постепенно серьезность во взгляде на добродушную улыбку, хлопнула слегка ладонью по чубатой голове супруга и, смеясь, произнесла:

– Ну какой же ты недогадливый, Микола! Вона, казаками командуешь, а слов моих не разумеешь!

Микола, морща лоб, силился понять намеки супруги. Но тщетно.

– Дите у нас будет! Сподобил Господь! – выпалила Марфа и, смеясь искренне, беззлобно добавила: – Экий ты увалень!

Микола раскрыл широко глаза, как маленький ребенок, когда ему дают большой кусок сахара, губы расплылись в радостной улыбке, он вскочил на ноги, увлекая на своих сильных руках Марфу, и закружил ее.

– Да угомонись уже, оглашенный! – ласково крикнула Марфа. – Отпусти, голова кружится!

Почуяв твердый пол под ногами, Марфа присела на край кровати, наблюдая, как Микола, опустившись на колени перед образами, стал истово осенять себя двуперстным знамением. Губы его шептали благодарственные молитвы Господу и Царице Небесной.

Дочитав молитву, на коленях дошел до супруги, обнял ее за талию и положил голову на бедра.

– Люба моя! Вот так счастье! – сказал ласково. И тут же, приподняв голову и взглянув Марфе в глаза, спросил: – А кто будет? Казак, чи дивчына?

– Так кого Господь послал, тот и будет, Миколушка! То нам не ведомо! – обнимая руками голову супруга, ответила Марфа.

– Значит, казак будет! У нас в роду девки редко появлялись! – утвердительно сказал Микола. – Непременно казак! Димитрий Билый. Во как! В честь Ревы Димитрия.

Марфа ласково смотрела на супруга. Грозный воин, не знавший пощады к врагам, умелый военачальник сейчас был похож на молодого парубка, в голове у которого лишь озорство и ветер.

«Эх, Миколушка, – подумала Марфа, глядя на объятого радостью супруга, – дай-то Бог, чтобы здоровеньким дите народилось и чтобы Царица наша Небесная в здравии сохранила. Срок-то еще небольшой. Ходить мне, почитай, до самой Пасхи».

Но вслух ничего не сказала. Вновь обняла супруга за голову, прижала к себе. Микола прикоснулся губами к животу Марфы, затем перекрестил ей живот и сам, повернувшись к образам, осенил себя крестным знамением. Жена последовала его примеру.

– Пойду брательнику Михайле помогу по хозяйству управиться. Да и кони застоялись, поди, – натягивая шаровары, сказал Билый. Накинув бекешу и папаху, Микола вышел во двор и далее на баз, где копошился уже младший брат Михайло.

Хаты в станице Мартанской, как местности предгорной, строились преимущественно из местных строительных материалов – глины, чакана, соломы, хвороста и дерева. Хата станичного атамана Ивана Михайловича Билого была типичной для Кубани – турлучной и представляла собой деревянный каркас, обмазанный с двух сторон глиной. Каркас сооружался из вертикальных столбов, пространство между которыми заполнялось деревянными плахами, хворостом и чаканом. Верхние концы сох соединялись двумя рядами бревен – основой. Поверх основы вдоль хаты были уложены две потолочные балки – матки. На матках, поперек постройки, лежали тонкие жерди – слежи, которые заплетены были хворостом и засыпаны поверх слоем чакана. Каркас стен и потолка обмазаны с двух сторон толстым слоем глины, смешанной с соломой и кизяком.

Ровные ряды чакана предварительно были связаны пучками, затем прикрепляли чакан к обрешетке крыши и снизу подбивали застрехой под корешок.

Со строительством хаты атамана, как, впрочем, и у всех станичников, были связаны специальные обряды, направленные на обеспечение благополучия в семье и изобилия в доме. При закладке дома на место строительства Иван Михайлович бросил клочки шерсти собаки и овцы, гусиные перья – «шоб усе водылось». Сволок – деревянные несущие брусья, на которые настилался потолок, поднимался не голыми руками, а на полотенцах – «шоб у хати не було пусто». Под стреху подложили мелкие деньги, а в переднем углу в стену вмуровали небольшой деревянный крест, призывая Божье благословение на обитателей дома. После окончания строительных работ хозяева устроили, как и полагается, угощение. Станичники, помогавшие при строительстве хаты, остались довольны радушием хозяев.

– Здорово ночевал, малой! – приветствовал Микола брата.

– Слава богу, Мыкола, – беря копешку душистого сена в охапку, ответил Михась, повернув голову в сторону брата. – И тебе того же!

– Спаси тя Христос! – подмигнул младшому, взяв в руки грабарку, Микола. – Утро-то сегодня бодрое, морозное. Эх, кровушку бы застоявшуюся разогнать. На коня бы, да гайсануть по степу, – добавил он весело, с юношеским азартом.

Михась пристально взглянул на старшего брата. Какие-то перемены в нем произошли со вчерашнего вечера. Не стал откладывать в долгий ящик, спросил напрямую, любопытство разбирало:

– А ты шо як тот самовар медный светишься весь?! Вроде не первый день женат, а выглядишь так, как будто после первой ночи. Шо за радость в башку стукнула?