Золото по ленд-лизу. Повесть

Посасывая трубку, Мунк задал мужчине несколько вопросов и тот, отвечая ему, махнул рукой в сторону востока.

– Это саамы из кочевого стойбища. Возвращаются домой после зимней охоты, – перевел Ланге.

– Спроси, не встречали ли они в тундре других людей?

На вопрос проводника мужчина отрицательно повертел головой, – нет.

В это время к Кранку подошел ефрейтор и доложил, что жилище и окрестности вокруг него осмотрены. Ничего подозрительного не обнаружено.

– Правда, в чуме много пушнины. Даже не верится, что столько добыл один туземец, – кивнул он на саама.

– Хорошо, выстави охранение, и разбивайте лагерь. Здесь остановимся на ночлег, – приказал фельдфебель.

Внезапно проводник что-то пробормотал, сделал шаг вперед, и, сдернув с головы мальчика суконную шапку, протянул ее Кранку.

На ней алела маленькая звездочка с отколовшейся на одном луче эмалью.

Тот взял шапку, повертел в руках и поднес к лицу охотника.

– Откуда это? – ткнул пальцем в звездочку.

Саам что-то ответил и развел руками.

– Господин старший фельдфебель! – донеслось от жилища, и к Кранку поспешил один из егерей.

– Вот, нашел в их конуре – протянул рваные кирзовые сапоги. – Такие носят «иваны».

– А это что? – кивнул фельдфебель на сапоги и, не получив ответа, ударил охотника кулаком в лицо. Коротко и сильно.

Саам покачнулся, но устоял на ногах и схватился за висящий на поясе нож. Успев выдернуть наполовину.

Тут же прогремели несколько выстрелов, и он, вместе с хрипящей лайкой, которая попыталась вцепиться Кранку в горло, покатился наземь. В руке хищно ощерившегося Ланге, дымился парабеллум.

– В отношении туземца, ты несколько поторопился, Фриц, – бросил ему Кранк, бесстрастно наблюдая, за рыдающей на груди мужа женщиной и онемевшими от ужаса детьми. С широко распахнутыми глазами.

– Ничего, баба нам все расскажет, – ухмыльнулся унтер-офицер, и схватив мальчика за шиворот, приставил ему к голове ствол люгера*.

Ребенок стал вырываться и визжать, а мать, оторвавшись от мужа, поползла к немцам на коленях, заливаясь слезами и что-то бессвязно лепеча трясущимися губами.

Из ее слов выяснилось, что неделю назад у саамов останавливались на ночь двое чужих людей. Утром они собрались и ушли на восток.

– Как выглядели эти люди, и было ли у них оружие? – обратился Кранк к Ланге.

Через проводника тот установил, что они были измождены, в рваной одежде и с оружием.

– Расстрелять, – бросил фельдфебель Ланге, и тот с одним из солдат потащил обезумевшую женщину в ближайший кустарник.

Спустя минуту оттуда донеслась короткая очередь, и егеря ввернулись к костру. С чувством выполненного долга.

Все это время Мунк сосредоточенно почмокивал своей трубкой и, щуря узкие глаза, равнодушно наблюдал за происходящим. Ему это было безразлично. Проводник думал о награде.

Между тем солдаты сняли с догорающего костра благоухающий свежей рыбой котел, поставили его на аккуратно расстеленную у бронетранспортера пятнистую плащ-палатку, с блестящими на ней коробками консервов и ломтями тонко нарезанного хлеба. Затем, по знаку командира все уселись вокруг, поджав под себя ноги, и принялись с аппетитом хлебать из котла складными алюминиевыми ложками наваристую уху. Свою долю, в чашке из бересты, получила и овчарка

Одиноко сидящему по другую сторону костра Мунку, кто-то со смехом бросил пачку черствых галет. В яркой упаковке.

После обеда, а точнее ужина, поскольку незакатное солнце весело у западной кромки горизонта, егеря разморено сидели на плащ-палатке, дымили сигаретами, передавая по кругу флягу, и лениво переговаривались.

Основным предметом разговора являлись несколько связок найденных в саамском жилье песцовых шкурок, среди которых имелись три необычно редких – коричневых с серебристым отливом.

Это были, так называемые «голубые» песцы, при виде которых даже невозмутимый Мунк оживился и зацокал языком. Выражая восхищение. Их уже упаковали в кожаный мешок, и по указанию Кранка поместили в кабину бронетранспортера. Егеря гадали – поделится с ними прижимистый фельдфебель или нет. За шкурки в лапландской столице можно было достать хорошую выпивку.

А тот, провожаемый их завистливыми взглядами, уже неспешно шагал к чуму, в котором спрятались оставшиеся в живых дети. Подойдя, он наклонился, откинул полог и исчез в темном проеме.

Через минуту из жилища донесся громкий ребячий плач, а чуть позже душераздирающий крик девочки.

– Ну и хваткий парень наш командир, – ухмыльнулся громадный ефрейтор. – Даже в тундре найдет, где поразвлечься. Солдаты загоготали и стали отпускать сальные шутки.

Спустя некоторое время крики в чуме прекратились, и оттуда появился довольный Кранк. Застегивая штаны и блаженно щурясь на солнце.

– Ланге, твоя очередь. Ты сегодня заслужил! – бросил он резво вскочившему унтер-офицеру и, присев на корточки у костра, подбросил в него несколько сухих веток.

Затем, приказав одному из егерей сварить кофе, забрался в кабину бронетранспортера, пихнул себе под голову мягкий мешок с пушниной и, развалившись на сидении машины, погрузился в приятную истому.