Золото, пуля, спасительный яд

После окончания университета Ивановского вместе с его однокурсником В. Половцевым отправили “в поле” на юг России (теперешнюю Украину и Молдавию) изучать болезни табака, которые причиняли большие убытки. В первый же сезон молодым исследователям удалось установить, что местный табак поражен двумя болезнями совершенно разной природы. Одна из них, которую они назвали “рябухой”, вызывалась микроскопическим грибком-паразитом, распространение которого было связано с климатическими условиями местности. Вторая имела похожие внешние симптомы: у больного растения некоторые участки листа теряли зеленое красящее вещество, хлорофилл, а другие, наоборот, накапливали его более энергично, вследствие чего лист становился пятнистым. Болезнь была заразной и передавалась от растения к растению неведомым образом. Буквально за год до этого ее описал голландский ботаник Адольф Майер, давший ей название “мозаичной болезни”.

Фаминцын предложил Ивановскому продолжить исследования, чтобы выявить возбудителя болезни. Нельзя сказать, что Ивановский с радостью ухватился за это предложение, более того, он от него упорно отказывался, боясь завалить порученное дело и не оправдать высокого доверия учителей. Он был классическим русским интеллигентом, скромным, неуверенным в себе, вечно сомневающимся, в общем, рефлектирующим.

Признаем, что основания для сомнений были. Микробиология – наука о микробах – находилась тогда в самом начале своего бума, непрекращающегося по сей день. Стараниями Луи Пастера (1822–1895) было окончательно установлено, что заразные болезни вызываются мельчайшими живыми организмами – микробами или бактериями, которые проникают в тело человека или животных. Параллельно Роберт Кох (1843–1910) разработал основные методы исследования бактерий, после чего открытия новых бактерий – возбудителей разных болезней – посыпались как из рога изобилия. Но возбудители некоторых болезней, причем таких распространенных, как оспа, бешенство и корь, никак не давались в руки ученых.

Пастер элегантно обошел это препятствие, создав вакцину от бешенства без проникновения в тайну того, что же, собственно, вызывает эту болезнь. А несколькими десятилетиями раньше то же самое сделал Дженнер с оспой. Можно сказать, что и в этих случаях технологии шли впереди науки. Но проблема между тем оставалась. В случае растений она усугублялась тем, что необходимо было обнаружить именно возбудителя болезни, половинчатый результат в виде создания вакцины не проходил, ибо вакцин для растений не существует. Надежда на то, что начинающий исследователь преуспеет там, где потерпели фиаско его более опытные коллеги, была весьма призрачной.

Как бы то ни было, Ивановский взялся за исследования, деля время между Петербургским университетом, табачными плантациями Никитского ботанического сада в Ялте и Ботанической лабораторией Академии наук. Квинтэссенцией его работы был эксперимент, который задним числом кажется элементарным и даже самоочевидным. Ивановский пропустил сок больного растения через фильтр – так называемую свечу Шамберлена, ученика Пастера, который ввел ее в употребление для отделения микробов от жидкости. Она представляет собой полый цилиндрик из пористой глины, “фарфора”, закрытый с одного конца. Его вставляют в просверленную пробку, а ту плотно вгоняют в горлышко стеклянной колбы. Затем через верхний открытый конец в цилиндрик наливают жидкость, содержащую бактерии. При откачке из колбы воздуха жидкость проходит через стенки цилиндрика и стекает вниз, бактерии же не могут пройти через мелкие поры и остаются на стенках.

Классики науки утверждали, что отфильтрованная жидкость уже не содержит бактерий и, следовательно, не является заразной. Но в случае с соком растений, больных табачной мозаикой, это оказалось не так. “Сверх всякого ожидания, – писал Ивановский, – оказалось, что и после фильтрования через глиняные фильтры Шамберлена способность сока передавать болезнь не уничтожалась”. Эта простая, ничем не примечательная для неспециалиста фраза означала переворот в науке. Ивановский впервые в истории обнаружил нечто сверхмалое, способное вызывает инфекционное заболевание.

О природе этого нечто Ивановский высказался довольно осторожно. Это могла быть “бактерия, способная проходить через фильтр благодаря своим ничтожным размерам, или выделяемый ею растворимый яд, способный сам по себе вызвать всю внешнюю картину заболевания”. Кроме того, Ивановский установил, что заболевшее от фильтрованного сока растение способно передать заразу другому – здоровому, то в свою очередь – третьему и т. д. Все указывало на то, что заразное начало в организме растения размножается, а это было весомым аргументом в пользу бактериальной версии. Но дальнейшего развития этих исследований не последовало.