Золото шаманов

– Лучше вытолкаем за дверь, – добавил Вадик, – полюбуемся, как сущности ночи его скушают.

– Да вы что, ребята, – разнервничался пилот. – Вы что, в самом деле!

– А чего? – даже во мраке я уловил на лице друга коронную кривую усмешечку. – Выведем в расход, если говорить не хочет. На кой ляд он вообще нужен?

В отличие от летуна, Лепяго оказался крепким орешком и стал отмалчиваться. Впрочем, без него было ясно – из Усть-Марьи, случись несчастье там оказаться, нам не выбраться. Тихий школьный учитель пытался нас провести.

Я задрал голову и обнаружил темнеющую на фоне неба полоску стены. Занимался рассвет.

Мы вышли, дождавшись восхода. Солнце ещё не появилось над лесом, но утро уже наступило и вся жуть ушла вместе с ночью. То, что она не была сном, мы понял, едва переступив порог. Молодые деревца и кустарник оказались выломаны, будто вокруг часовни ползал огромный слизень. Дурно делалось при мысли, что могло случиться, окажись мы на его пути. Все разом заспешили, торопясь убраться подальше.

Ми-8 ждал на берегу. Бока его серебрились от росы, над рекою стлался туман, было жутко холодно и сыро. Вертолёт уже не казался, как накануне, пришельцем с иных планет. Природа, томно пробуждаясь, мимоходом облагородила его, одарив защитным окрасом, словно сделала частью себя. Испохабив первозданную благодать, мы выкатились на отмель и тут я вляпался в кал.

Нога скользнула, я споткнулся и выругался. Оценил масштабы катастрофы. Подошва была измазана полностью.

– Ты чего? – остановился Слава.

– На мину наступил, – я выругался. Ну надо же, выбрал в таёжных просторах место ногу поставить. Только я так мог вляпаться. Как нарочно подложили!

Дерьмо было свежее, мягкое. Нетронутая гладкая поверхность уцелевшего куска влажно поблескивала.

– Кто это тут нагадил? – полюбопытствовал Вадик.

– И совсем недавно, – Слава спокойно оглядывался по сторонам. Он снял висевший поперёк спины карабин и кинул пилоту. – На, лови.

Лёша едва не выронил СКС, повертел в руках, не зная, что с ним делать.

– К вертолёту ни шагу, – правильно уловил я ход мысли афганца.

Минуту назад выглядевший мирным, теперь вертолёт казался опасным, притаившимся к прыжку хищником.

– За мной, – Слава двинулся обратно, но тут у тех, кто нас караулил, не выдержали нервы.

– Стоять, урки, – надсадно заорали из прибрежных кустов, – оставаться на месте. Бросайте оружие!

Повинуясь не уму, а сердцу, я плюхнулся, где стоял. Слава тоже мгновенно залёг, изготовившись к бою. Вадик же, сорвав с плеча автомат, выпустил наугад длинную очередь.

Пользуясь суматохой пилот и Лепяго, не сговариваясь, припустили к вертолёту. Я саданул по кустам, и конструктивные переговоры провалились. Сопротивляющихся преступников стали беспощадно уничтожать. Дверь вертолёта открылась, коротко стегнул АКМ. Над моей головой противно свистнуло. Лёша покорно замер, бросил СКС и поднял руки, а Лепяго нёсся к вертушке, ни на что не обращая внимания. Снова заработал «калашников», засевшие в вертолёте трусливо расстреляли бегущего на них пуст даже и безоружного человека. Пули ударили Андрея Николаевича в грудь, он неловко повалился лицом вниз и сделал несколько конвульсивных рывков, упрямо добираясь до заветной цели. Целью были Врата. Я только сейчас понял, насколько они были ему нужны. Автоматчик пальнул по директору ещё раз, для верности.

Я увидел, как встряхнулась на Лепяго одежда, а сам он дёрнулся. Больше я в ту сторону не смотрел, а пополз как змея, в обход вертолёта. Слава с Вадиком уже скрылись в прибрежных зарослях и садили очередями, удаляясь. Пилот опустился на колени. Руки, в знак полной лояльности, он задрал вверх. Карабин темнел рядом. Лёше не было резона воевать. Он думал, что покорностью сохранит свою жизнь.

Я скользил по мокрой траве, до боли в коже ожидая пули. Казалось, что в меня можно попасть даже с закрытыми глазами. Однако, ворошиловский стрелок был занят чем-то иным. Из вертолёта донёсся истошный крик, топот, я поднял голову. Дверь кабины раскрылась, из неё выпрыгнул Димыч. Отмахиваясь автоматом, он со всех ног бросился прочь от Ми-8. Почему-то ему было не до меня. Воспользовавшись ситуацией, я стал на колено и резанул от живота по убегающему. Димыч сломался в поясе и сходу кувырнулся маковкой в землю.

Двумя гигантскими прыжками я оказался у вертолёта и ворвался в кабину, выискивая цель стволом АКС. Я готов был защищать добычу, чего бы это мне не стоило. Сражаться оказалось не с кем. Золото лежало на месте. Я обшарил вертолёт, но ни притаившихся ментов, ни своего неожиданного союзника не обнаружил. Подождал, прислушиваясь, но в островных джунглях царила тишина. Засада, похоже, удалилась в дебри за Вадиком и Славой, и там сгинула. Я выпрыгнул из вертолёта. Лёша торчал на коленях, задрав руки, даже не пробуя скрыться. Хороший пленник оказался плохим союзником.

Андрей Николаевич не подавал признаков жизни. Я опустился на корточки и попытался нащупать пульс. Рука его была ватной, я знал, что это такое. Опасение Лепяго оправдалось: нас обнаружили и до Усть-Марьи он не долетел.