Золото скифов

– Была еще история, которая заставила меня задуматься. Тот случай с якобы похищенным смартфоном… Вроде бы мелочь, но совсем не мелочь! – сказал Петя. – Всё было очень театрально. Полицейские отвлеклись на вас. Я тоже отвлекся, но увидел, как Маша что-то быстро убирает со стола. Видимо, на столе оставались какие-то улики.

– Улики? – удивилась Маша Гупт. – При чем тут улики? Я убирала в холодильник продукты!

– Продукты… – повторил Петя, напрягая память. – Да-да-да, точно! Стояли какие-то баночки и контейнер… Но почему бы не убрать их на глазах у полицейских? Что тут такого? Минуточку! Я вспомнил! Перед тем как упомянуть про то, что у вас был похищен смартфон, вы посмотрели на…

Петя сорвался с места и, позабыв, что обещал этого не делать, снова взволнованно забегал. Пока он бегал, кто-то вошел в комнату. Папа Гаврилов увидел директора музея. Марк Иосифович Гупт стоял в полутьме прохода и озирался, недоуменно оглядываясь то на дверь, о существовании которой, похоже, не подозревал, то на Машу с Емельяном, то на Гавриловых.

Папа Гаврилов быстро поднес палец к губам, чтобы Гупт стоял тихо. Тот послушно застыл, отодвинувшись в тень. Ни Маша, ни Емельян его не видели.

– Любопытно, – продолжал Петя. – Молодого человека хватает полиция, а его невеста, кстати, и заявившая о пропаже телефона, вначале убирает в холодильник продукты, а только затем уже колотит полицейского туфлей!

– И зачем же я убрала продукты? – спросила Маша.

– Видимо, потому, что забыли сделать это раньше. Полицейские могли обратить на это внимание и догадаться, что в кабинете ночью кто-то был. И еще деталь: ледяной чаше нужно было где-то застывать! Ваш переносной холодильник для этого тесноват. Скорее всего, вы использовали морозильную камеру музея, для чего вам пришлось вытащить из нее продукты, иначе чаша не помещалась. Форму из желатина вы, конечно, уничтожили, но продукты убрать забыли. Но всё же главным было другое! Амфора – вот главная причина, по которой вы устроили цирк со смартфоном!

– При чем тут амфора?! – воскликнул Емельян.

– А при том! Вам нужно было спрятать настоящую чашу. Причем срочно. Но куда? Возможно, полицейские обыщут музей. Единственное, чего они явно не станут делать – это разбивать другие экспонаты. И тут вам на глаза попадается амфора! Вы помещаете чашу в амфору и сверху чем-нибудь ее засыпаете. Опилками, например. Или скомканными газетами для набивки чучел.

Емельян хмыкнул:

– Курчаво придумано! Только я этого не делал!

– Делали-делали! – спокойно заверил его Петя. – Впервые эта мысль мелькнула у меня, когда вы не захотели выставлять амфору из музея. Ведь вместе с ней пришлось бы выставить и чашу! А в музее она была под охраной!

– Чушь! – сказал Емельян, сердито отворачиваясь.

– А вот и нет! Чашу вам приходилось прятать ночью, в темноте, при свете фонарика. Спешка, видимо, дикая! И было это в кабинете, возле вашего стола. Думаю, что-то просыпалось рядом с амфорой, приходилось все заметать. Как тут все углядеть? А тут еще в холодильник ничего не помещается! Ну что, доказал я, что преступник вы?

Маша Гупт перестала опираться о плечо Новицкого. Выпрямилась. Глаза ее пылали.

– Нет! Емельян тут ни при чем! Остальное всё верно. Про ледяную чашу и про морозильник. И еще я всё время боялась, что кто-нибудь из полицейских сунет руку в амфору. Только в амфоре не опилки и не газеты, а пенопластовая крошка. В темноте я просыпала ее мимо амфоры, и все эти шарики валялись на полу, прямо в двух шагах от спрятанной чаши! Я увидела это, запаниковала и крикнула про смартфон. Мне нужно было время, чтобы хоть ногой затолкать эти крошки под стол. Ну и продукты в холодильник, конечно, заодно убрать.

– Молчи! – крикнул Новицкий, хватая ее за руку. – Что ты делаешь?! Они ничего не докажут!

Маша поморщилась:

– Не надо, Емельян!.. Надоело! Да, чашу стащила я. И произошло это стихийно, без особой подготовки, потому что про дождь с грозой и что отключат электричество мы, конечно, не могли знать. Накануне я попросила Емельяна отлить желатиновую форму с чаши. Он сделал ее по приблизительным размерам. Достать настоящую чашу с витрины мы, конечно, не могли. Мы отлили форму и, наполнив ее водой, поставили в морозильник накануне вечером, еще до дождя.

– Зачем отлили-то?