Золото скифов

– Секунду! Всё началось, когда, осматривая место преступления, я зачем-то лизнул лужу под стендом. Матушкин с Ушицыным считали, что лужа – это дождь натек с крыши. Я же ощутил, что лужа сладкая! Понимаете, с сахаром! Там, под стендом была не вода – или не совсем вода!

– Ты можешь не бегать туда-сюда? В глазах мельтешит! – попросил Емельян.

Петя попытался остановиться, но был так взбудоражен, что продолжал маршировать на месте.

– И ещё момент, на который они не обратили внимания! Кондиционер! Его установили на обогрев, причем уже после того, как включили электричество! Иначе все настройки обнулились бы! Я все думал: зачем? В сбой системы я не верил. Значит, кому-то важно было, чтобы зал музея прокалился как парилка в бане!..

– И все эти выводы – из-за сладкой лужи? – презрительно спросил Новицкий.

– Ага, из-за нее! – признал Петя. – Дальше я стал думать вот в каком направлении. В пять утра чаша всё еще была на месте. Охранник ее видел. В шесть утра она уже исчезла из закрытой витрины, что заснято камерой наблюдения. И все. Чаши нет. Самое загадочное похищение века!

– Предсказание древней колдуньи, – напомнила Маша Гупт. – «Уважаемая редакция! Пишут вам из глубины веков».

Новицкий засмеялся.

– И тогда, – продолжал Петя, – размышляя о чаше, я в какой-то момент воскликнул: «Да не растаяла же она, в конце концов!» Кто-то слышал, как я это воскликнул?

– Слышали только, как ты ржал, – мотнула головой Катя.

Петя укоризненно кашлянул:

– И тут меня осенило! Я осознал, что чаша действительно могла растаять, если похититель изготовил ее из льда и, допустим, из пищевого желатина. Охранник должен был поверить, что в пять часов чаша еще была на месте.

– По-твоему, можно сделать чашу из желатина так, что спутаешь ее с настоящей? Там тонкая резьба, а тут какой-то желатин! – заметил Новицкий.

– Конечно, не совсем из желатина! – спокойно ответил Петя. – После желатина остались бы липкие следы внутри витрины, а их нет. Думаю, из желатина изготовили только форму, сама же чаша была из воды с небольшим добавлением чего-то, что дало сладкий привкус. Я просмотрел несколько видео про отливку в желатиновых формах. Это быстро, к тому же такая форма легко уничтожается. Не думаю, что охранник сильно вглядывался в чашу на витрине. Ему важно было убедиться, что чаша никуда не делась. Он посмотрел на нее издали, посветил фонариком и ушел. А к шести часам чаша уже растаяла!

И Петя торжествующе посмотрел на Емельяна.

– И что? – задиристо спросил Новицкий. – Значит, по-твоему, преступник украл чашу и подменил ее на ледяную? А потом настроил кондиционер так, чтобы она растаяла? А смысл? Зачем ему, чтобы чаша таяла?

Петя почесал в затылке.

– Меня это тоже сбивало с толку. Кто-то потратил кучу времени, чтобы снять стекло. Подменил чашу. Вернул стекло на место. Но почему он выбрал лед? Отлей он копию получше, например из пластика, преступление открылось бы только в следующем музее. А тут он как бы сам себя пытался разоблачить!

Емельян слушал его, поглаживая авиабомбу, как поглаживают кошку. Не дождавшись ответа, Петя продолжал:

– Действительно, зачем совершать заметное преступление, когда есть возможность совершить незаметное? Кто-то позаботился, чтобы сделать данную кражу преступлением века. Чтобы она привлекла как можно больше внимания, чтобы о ней писали, говорили по телевидению и одновременно произошла бы она в момент, когда у истинного виновника было алиби! Вот вы, например, что делали после пяти утра?

– Я? – удивился Емельян.

– Да, вы!

– После пяти? – лениво протянул Новицкий. – Точно не помню… Хотя в полшестого мы обычно бегаем с ребятами по пляжу. Хорошо, свежо, не жарко. В то утро песочек, правда, сырой был, но мы все равно бегали.

– Вот именно! Идеальное алиби, не так ли?

Емельян усмехнулся, но усмешка была кривой.

– Ты на что намекаешь? Что чашу украл я? – спросил он.

– ВЫ! – палец Пети взметнулся, целя ему в грудь.

– Интересное заявление… И что навело тебя на эту мысль?

– То, что у вас золотые руки. Нам показывали ваш макет старого города! Мельницы, мечети, горы, сады! Невероятно красиво! – воскликнул Петя.

– Спасибо. Теперь буду делать всё некрасиво, чтобы меня ни в чем не подозревали! – хмыкнул Новицкий.

– А еще фигурки из фруктового льда! Помните, вы нас мороженым угощали? Если вы смогли сделать всех этих медведей, значит, и фальшивую чашу отлить для вас не было проблемой!

– Ну как сказать! Желатин-то нынче дорог, да еще глицерин нужен. Это я как художник говорю, – насмешливо сказал Новицкий.

– Так что, сознаетесь? – обрадовался Петя.

– В чем? Что я бегал по пляжу? Ты сам признал, что у меня идеальное алиби!

– А до этого ночью что делали?

– Ночью я, извините, спал. У меня есть свидетель – бог сна Морфей, – насвистывая, заявил Новицкий. – Но просто ради интереса: когда ты начал меня подозревать? Уже после мороженого? Вот и делай после этого людям добро!