Золото тофаларов

Еще полчаса пути — и машина вкатила в небольшой, состоящий всего из пяти-шести домов поселок. Судя по всему, это был Покровский.

Глава 16 ОТКРОВЕННОСТЬ ЗА ОТКРОВЕННОСТЬ

Грузовик остановился у большого, длинного сооружения барачного типа, расположенного в центре поселка. Бородатый с кряхтением вылез из кузова и зашел в дом. Похоже, у нас появилась пара минут, чтобы оглядеться.

Поселок располагался на ровной каменистой поляне. Над домами нависала высокая сопка, поросшая редким лесом, увенчанная двумя живописными скалами — останцами. Бирюса, или, точнее, то, что от нее осталось, протекала метрах в трехстах от поселка.

Дома поселка образовывали маленькую улицу, в торце которой находилось здание, обнесенное глухим забором, — единственное огороженное строение. Чердачное окно его, обрамленное небольшими перилами — нечто вроде микробалкончика, было приоткрыто, из него на улицу выглядывал ствол пулемета. Судя по раструбу пламегасителя — дегтяревский ручник. Стрелка, обслуживающего этот музейный экспонат, не было видно в темноте чердака, но он явно наблюдал за происходящим — ствол время от времени перемещался на небольшой угол и наконец замер на траектории, проходившей, как мне показалось, через мою переносицу. Удручающе безрадостная картина.

Возле дома, что находился напротив барака, я углядел интересной формы антенну. Конструкция была мне незнакома — квадрат из серебристого металла со стороной примерно полтора метра содержал пару десятков каких-то ячеек с торчащими из них пирамидками резонаторов. Антенна располагалась на невысокой мачте и время от времени слегка меняла горизонтальный и вертикальный углы. Сервомоторы, обеспечивающие эти колебания, находились у основания мачты и работали почти бесшумно.

Кроме этого радиотехнического чуда, над домом торчали два обычных диполя с направлениями север-юг и запад-восток. Было очевидно, что здесь придавали большое значение качеству связи.

Людей на улице не было. Пейзаж оживляли только несколько небольших поджарых свиней, деловито возившихся рядом с шикарной антенной. Метрах в ста за огороженным домом просматривались обгорелые останки какого-то каменного, как мне показалось, сооружения. Больше ничего разглядеть я не успел.

— Эй, ты, любопытный! Ну-ка перестал башкой вертеть! — Блондин пошевелил стволом карабина. — А то…

Чем могло кончиться верчение башкой, узнать мне было не суждено. Дверь барака распахнулась, и на крыльцо вышел борода в компании трех спортивного вида молодцов. Нас со Степанычем грубо выволокли из машины, протащили по длинному, темному коридору и впихнули в небольшую квадратную комнату с тремя окнами, очевидно торцевую.

От сильного толчка Степаныч споткнулся, задел угол стола, свалив какие-то коробки, и упал на некрашеный дощатый пол. Подскочивший охранник сильно ударил его ногой в живот и снова замахнулся. Мне удалось достать его подсечкой, но не успел он загреметь, как я получил такой удар сзади по почкам, что всякое желание продолжать этот неравный раунд мигом испарилось. А вот и еще добавили, сволочи! И еще, и еще…

— А ну, хватит! Хватит! — Недовольный голос начальственного тембра пресек умелую обработку моего несчастного туловища. — Этого убрать, пусть Гордон над ним поработает, а этого ко мне, вот сюда сажайте, — распорядился пока невидимый мне начальник.

Корчащегося Степаныча двое подхватили под руки и вытащили из комнаты. Меня рывком подняли, резко развернули вправо. Прежде чем посадить лицом к руководству, сбитый мной с ног охранник не удержался от удовольствия напоследок чувствительно врезать мне в солнечное сплетение. Задохнувшись от боли, я буквально упал на подставленную табуретку. Сильный рывок за воротник заставил поднять голову, а крепкая пощечина сняла туман с глаз.

— Ну, здравствуйте, Сергей Александрович! Давно уже пора нам с вами познакомиться!

Какое знакомое лицо! Где же я его… Ах да, аэропорт в Нижнеудинске, спецрейс. Пассажир из БМВ.

— Позвольте представиться. Станислав Михайлович Кедров. Учитывая то, что мы с вами ровесники, а также некоторую пикантность нашего знакомства, можно просто — Стас.

Опять все поплыло перед глазами. Худое, резкое лицо склонилось ко мне, взгляд серых глаз выразил беспокойство.

— Слушайте, Сережа! Вы в норме? Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно, Стасик! — разлепил я окровавленный рот. — Ты и вся твоя…

Далее несколько минут я упражнялся в идиоматических оборотах из лексикона профессора Денисова, отводил душу. Что еще со связанными руками сделаешь? Когда боль немного отпустила, остановился передохнуть.

Кедров несколько раз хлопнул в ладоши.

— Прекрасно, Сергей Александрович! Я бы сказал — блестяще! Узнаю настоящего профессионала.

Улыбка озарила его лицо. Добрая такая, я сказал бы даже — домашняя. Этакий ласковый кузен, чтоб его…

— Ладно, на «ты» переходить не будем. Не считаю себя вправе фамильярничать с таким мастером.

Издевается, ублюдок!