Золото тофаларов

— Другое дело! Слова не мальчика, но мужа!

Охранник, отведавший кочерги, тоже поднялся на ноги, стоял пошатываясь в простенке между окнами, с ужасом смотрел на происходящее в комнате.

Я подошел к нему, снял «стечкина» с предохранителя, глянул в широко раскрытые, какие-то детские глаза.

— Станислав Михайлович! Это специально для вас. В качестве жеста доброй воли. Чтобы у вас и мысли не возникало пятую колонну здесь изображать.

Я надавил на спуск. Черт, автоматический же режим! Буквально пополам перерезало парня. Кедрова затрясло, он судорожно отвернулся.

— А ты, падаль, думал, что мы тебе харакири сделаем?! — Бахметьев ткнул его в зад стволом карабина.

— Разговор серьезный пошел, Кедров. На войне как на войне. Привыкайте. — Я выбросил пустую обойму.

В этот момент с чердака золотохранилища снова ударил пулемет.

Глава 18 НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ

Все дружно повалились на пол. И вовремя! На этот раз пулеметчик угодил точно в окно. Не меньше десятка пуль впилось в дверь и стену, еще столько же выбило из печки облако кирпичной пыли.

— Надо сматываться отсюда. — Гольцев, лежа на спине, набивал патроны в рожок «Калашникова».

— Куда сматываться? — спросил Мишка.

— На сопку, в тайгу, куда угодно. Здесь оставаться нельзя.

— А потом? В Монголию, что ли?

— Здесь прикажешь торчать? Этот гусь правильно сказал — через час нас задавят. Эх, была бы машина цела — оторвались бы просто!

— Есть машина! — Передо мной замаячили зыбкие контуры спасительного плана.

— Где? Какая? — привстал Гольцев.

— Не вставай! Машина — то что надо! В конце улицы дом, забором обнесенный, видели? За забором семьдесят первый стоит, за полчаса до вас подъехал. Золото привез. Надо этот транспортер достать!

— Там же пулемет! Не подойдешь. На улицу даже не высунешься — все простреливается.

— Мишка, патроны к карабину есть?

— Есть. Штук пятнадцать. Классная пушка. МЦ-132, штучный. Магазин роторный, шестикратная оптика.

— Пулеметчика снять можешь?

— Как? В окно не высунешься — сразу положит.

— Отползи в коридор метров на пять-шесть. Там темно, он тебя не углядит. Стреляй лежа, угла должно хватить.

Мишка дополз до двери, потянул ее снизу на себя. Только она начала приоткрываться, как стрелок с чердака угостил нас очередной порцией из «Дегтярева». Под грохот барабанящих в стену пуль Мишка ужом юркнул в коридор.

— Мишка, живой?

— Живой, щепка в глаз только попала.

— Стрелять можешь? Видишь гада?

— Сейчас, присмотрюсь. А вот — вижу! Усатая сволочь.

— Чего он делает?

— Кажись, диск меняет. Сейчас!

Повернув голову до отказа вправо, я увидел, как Бахметьев в темном коридоре встал на колено, приложил карабин к плечу. Передняя линза длинного прицела сверкнула радужным бликом, отразила переплет окна. Я заметил, как его палец, включив шнеллер,[13] плавно прикоснулся к спусковому крючку. В такт с Мишкой я задержал дыхание. Выстрел!

Еще секунду он смотрел в прицел, затем опустил оружие, встал и спокойно вошел в комнату. Все поднялись с пола, подскочили к окну.

«Дегтярев», зацепившись сошками за перила балкончика, висел прикладом вниз. Магазина на нем не было. Стрелок, далеко высунувшись из окна, замер в неестественной окаменелой позе, прижав ладони к горлу. Мгновение он удерживал это странное равновесие, затем, сразу обмякнув, мешком повалился во двор, увлекая за собой пулемет.

— «Завцехом наш, товарищ Сатиков, недавно в клубе так скакаллл…» — процитировал Мишка барда нашей юности и, щелкнув затвором, выбросил пустую гильзу.

Путь был свободен. Тыл тоже сомнений не вызывал. Степаныч потихоньку приходил в себя, «стечкин» в его руке, направленный в живот Станиславу Михайловичу, не дрожал, сидел твердо.

Мишка с карабином наготове встал возле окна, кивнул нам. Прикрытие обеспечено. Пробежав по гулкому коридору, мы с Гольцевым выскочили на улицу. Никто не стрелял.

Пригнувшись, мы понеслись к высокому забору. Несколько десятков метров отделяли нас от него. Не пробежав и половины дистанции, я увидел, как правая створка ворот приоткрылась и в проем высунулся человек в тельняшке с револьвером в руке. Выстрелить не успел ни он, ни мы. За нашей спиной раздался резкий звук карабинного выстрела, и парень с револьвером упал вперед, лицом вниз. Ай да Мишка! Створка ворот медленно распахнулась настежь.

А вот и вездеход. В кабине никого не было. Дверь в дом открыта. Скорее внутрь! Маленький тамбур, одна дверь. Удар ноги, и мы влетели в большое помещение с двумя длинными, параллельно стоящими столами. У ближнего к нам стола человек стоит в черном берете, в комбинезоне, кобура на поясе, руки вперед вытянуты. В плен, что ли, желает сдаться?

«Калашников» Игоря рявкнул, выдал порцию свинца. Так, пленных мы, оказывается, не берем. Несчастного малого очередь на стол бросила, берет свалился с головы. Длинные медно-рыжие волосы рассыпались по плечам, по столу. Мать честная, да это — женщина! Мы с Игорем растерянно переглянулись.