Золото твоих глаз, небо её кудрей

Лучшее определение доверенного лица принадлежит хемульскому социологу Тадеушу Штрипке: «Доверенное лицо — это неформальный посредник между населением и институциями, а иногда и заменитель отсутствующих институций». Это улавливает суть дела. ‹…› Например, доверенные лица занимаются добыванием и оформлением разного рода разрешений, справок, лицензий и т. п. По идее, они должны выдаваться государственными органами, однако в реальности данные органы этим не занимаются — а то и отсутствуют как таковые. Например, розничному торговцу кофе или спиртным нужна лицензия, но никакой инстанции, выписывающей таковые лицензии, в Хемуле не существует. Если же обратиться к доверенному лицу, оно добудет разрешительный документ, заверенный подписью и аурой самого Березовского. То же самое касается заявок на гранты, на госфинансирование или на обращение к бизнес-сообществу о сборе средств под проект. Формально обращаться не к кому; однако доверенное лицо, взявшись за подобное дело, может добыть бумагу за подписью Морры, перепланировать бюджет учреждения или организовать благотворительный обед, на который придут самые уважаемые коммерсанты. ‹…›

Важно отметить, что доверенные лица воспринимают свою деятельность не как работу, а как общественное служение. В частности, они не берут денег за услуги. От клиентов они принимают только знаки внимания и уважения. Это не значит, что их услуги действительно бесплатны. Предполагается, что клиент доверенного лица остаётся ему «должен по жизни» (хемульский правовой термин) и будет в дальнейшем оказывать ему разного рода любезности. Уклоняющихся от этой дани очень немного — и их дела редко бывают успешными. Как правило, существо, поссорившееся с кем-либо из доверенных лиц, спешно покидает Хемуль, во избежание худшего. ‹…›

Интересной чертой доверенных лиц является их непубличность. Единственный способ найти нужное доверенное лицо — это выйти на него через знакомых и друзей. Далее с ним нужно установить отношения, что требует известных усилий. Для коренных хемульцев это, впрочем, в порядке вещей, а эмигранты довольно быстро приучаются. Что интересно — среди доверенных лиц эмигранты в первом поколении составляют не менее сорока процентов. Несомненно, это политика сообщества — хотя о её причинах приходится только гадать: сами доверенные лица уклоняются от комментариев. ‹…›

После появления Морры многие хемулеведы ожидали ослабления данного института или даже замены его регулярным чиновничеством по образу и подобию Директории. Ничего подобного не произошло. Напротив, именно при Морре были окончательно ликвидированы зачатки традиционной бюрократии — например, контролирующие ведомства. ‹…›

В целом можно сказать, что институт доверенных лиц является одной из несущих конструкций хемульского социума.

\\

Кшиштоф Дариуш Пшибышевский всю жизнь старался избегать всяких таких дел, а все вопросы решать через университетскую бюрократию. Однако совсем уж не сталкиваться с доверенными было просто невозможно. Например, когда его оформляли как лектора, понадобилось официальная рекомендация на преподавательскую деятельность. Как выяснилось, университет такие бумаги не выписывал. Так что завкафедры через свою двоюродную сестру свёл Пшибышевского с рогатой примулой, которая формально не имела отношения ни к кафедре, ни к университету вообще. Примулу пришлось вести в ресторан для растительных основ, угощать настоящим голубиным гуано и облизывать ей пестик. Примула взамен пообещала «что-нибудь придумать». Через пару дней бэтмен принёс рекомендацию, подтверждённую Моррой… Последний раз Пшибышевский пытался решить вопрос через доверенных, когда выбивал разрешение на нормальный телескоп. Увы, тут механизм застопорил. Все, на кого ему удавалось выйти, огорчённо ссылались на бюрократические запреты и за дело браться отказывались.

О жизни доверенных лиц профессор имел представления самые смутные. Но всё-таки слышал краем уха, что доверенные встречаются и обсуждают свои таинственные дела в каком-то «клубе на улице Нагорной». Где эта улица, где этот клуб — никто не знал.

— А здесь мы что делаем? — недоумённо спросил он.

— Видите ли, Кшиштоф… Клуб был создан для обсуждения важных вопросов. Действительно важных. А потом туда стали ходить, чтобы отдохнуть и посплетничать. Ну и вот чтобы это пресечь, ввели традицию. На улицу Нагорная можно попасть, только поев в «Дырявой ложке». А есть в «Дырявой ложке» будет только тот, кому очень нужно в клуб. Очень нужно, — подчеркнул он голосом.

— Что, так плохо кормят? — догадался профессор. — У меня желудок слабый, — предупредил он своего провожатого.

— Проблюётесь, — утешил Анонимус. — В клубе есть прекрасная общественная уборная.

— Эй вы там! — крикнула пупица. — Обедики свои заберите!

— Стойте здесь, — прошептал мимокрокодил и распался на две части, напоминающие с виду ящериц на ножках.

Ящерицы ловко обошли с двух сторон уборщицу, яростно дёргающую шваброй, и получили в окошечке два замызганных пластиковых подноса.