Золото Волка (ЛП)

- В первых рядах. бросай! Линия тунгрийцев сделала два быстрых шага вперед, чтобы набрать обороты, затем метнула свои копья со всей силой, на которую они были способны, посылая свои копья с железными наконечниками по дуге в массу вражеских воинов. Хор криков разорвал воздух, когда тяжелые снаряды вонзились в варваров, убивая и раня вражеских воинов и окрасив их товарищей брызгами собственной крови. В задних рядах. бросай! Оставшиеся солдаты занесли свои копья над головами коленопреклоненных передних шеренг, снова обрушив на наступающую линию сарматов второй шквал острого железа, затем сомкнулись вокруг своих товарищей, готовые к бою. Мечи! Со звоном клинков в ножнах солдаты обнажили мечи, готовясь встретить атаку противника, расставив ноги и подняв щиты. Сотни варваров лежали мертвыми и ранеными на земле перед ними, но вражеская масса все еще была намного сильнее по численности, чем опасно тонкая линия защитников. Взревев от ярости на римлян, сарматы пронеслись мимо своих умирающих товарищей и перешагнули через них, бросаясь на щиты защитников с воем, призванным охладить их кровь, пока они били и рвали на части линию тунгрийцев.

- Что нам теперь делать? - спросил я.

Марк на мгновение опустил взгляд на узорчатый клинок своей спаты, прежде чем ответить на вопрос Сигилиса, и с этими словами вытащил гладиус с орлиным навершием с другого бедра.

- А теперь, трибун, мы стоим и ждем, удастся ли наш план. Лучники будут продолжать стрелять во вражеский тыл до тех пор, пока у них не кончатся стрелы, и мои люди очень хорошо знают, что они должны либо выстоять, либо умереть здесь.

- Может быть, нам стоит помолиться Марсу о победе?

Марк кивнул, поднимая спату, чтобы показать Сигилису искусно вырезанное изображение Митры, пронзающего священного быка, которое он заплатил жрецу, чтобы тот прикрепил к рукояти меча тонкой золотой проволокой во время долгого путешествия когорт вниз по реке Данубий. Выгравированный овал аметиста отливал тускло-фиолетовым в свете раннего утра.

- Если это поможет тебе, трибун, тогда да, действительно, тебе следует помолиться своему богу. Как вы можете видеть, я отдаю свою веру Митре, чтобы укрепить свою руку с мечом, но божественная помощь от любого из богов, которых вы пожелаете упомянуть, была бы сейчас очень кстати. Он отвернулся, махнув мечом резервной центурии под командованием центуриона Целия, которые ждали на гребне склона позади фракийцев. Целий помахал в ответ, выкрикивая приказ своим людям обойти лучников и спускаться по склону. Численность сарматов уже начинала сказываться, оттесняя тунгрийцев обратно вверх по склону к лучникам. Тунгрийцы все еще убивали воинов-варваров всякий раз, когда солдаты могли пустить в ход свои мечи, но, тем не менее, медленно, но верно проигрывали битву, поскольку сарматы неумолимо вытесняли их с занимаемой территории явным численным превосходством. Воздух наполнился жужжанием стрел, когда фракийцы выпустили залпы стрел поверх шлемов солдат в плотно сбитую толпу противника, но снаряды, казалось, были не более чем раздражителем для разъяренных соплеменников. Центурия Целиуса ринулась в бой, перенеся свой вес в центр тунгрийской линии, но их дополнительные мускулы, казалось, почти не повлияли на ход борьбы. Марк покачал головой при виде обутых в сапоги ног подкрепления, месящих мягкую землю, поскольку они тоже были отброшены назад напором врага, понимая, что его командование практически обречено.

- Им даже не обязательно убивать нас. Все, что им нужно сделать, это оттеснить нас еще на сотню шагов, и все будет кончено. Как только у нас не будет склона, который помог бы сдержать их, они заставят нас перевалить через гребень без каких-либо проблем, а затем прорвут линию и будут выслеживать нас поодиночке. Марк оглянулся, надеясь увидеть хоть какой-нибудь признак того, что его послание трибуну Скавру принесло плоды, но он знал, что гонец едва ли достиг дна долины. Сигилис шагнул вперед со сжатым кулаком.

- Конечно, мы не можем просто позволить этому подонку вытолкать нас с поля? Что мы можем сделать? Должно же быть что-то такое. .’

Марк пристально посмотрел на молодого трибуна и медленно покачал головой, но первым заговорил Арминий, лицо его было суровым. Что мы можем сделать? Ничего, кроме как сражаться и умереть как мужчины, когда придет время. Ты готов сражаться и умереть, Луго?