Золото Волка (ЛП)

- Все именно так, как я и опасался. Враг превратил то, что мы приняли за отвлекающую атаку, в свой главный удар. Они оставили здесь, в долине, достаточно людей, чтобы отвести наши подозрения, пока их пехота наносит решающий удар. Мы должны подняться туда и подкрепить наших товарищей, прежде чем они будут сброшены в долину с толпой обезумевших от крови варваров по пятам. Тунгрийцы последовали за ним вверх по склону так быстро, как только могли взбираться по крутому склону в своих тяжелых доспехах, слыша звуки битвы, нарастающие над ними по мере приближения к гребню. Скавр остановился, не доходя до вершины, тяжело дыша и указывая на землю перед собой. Построиться и приготовиться к бою! Он повел солдат вверх по склону последние пятьдесят шагов в двойном боевом порядке, с колотящимся сердцем, зная, что они, вполне возможно, вступают в битву, которая уже проиграна, но обнаружил, что разинул рот от изумления, когда сцена развернулась перед его глазами. Тунгрийцы удерживали свои позиции с минимальным отрывом, учитывая силу, выставленную против них, и на мгновение глаза трибуна недоверчиво сузились, пока он не понял, чего не заметил при первом взгляде на сцену. В то время как ближайшие к ним сарматы продолжали наступление на римскую линию, люди, находившиеся у них в тылу, сами подверглись нападению массы воинов, чьи тыловики все еще выходили из леса, бросаясь в атаку способом, совершенно отличным от упорядоченного продвижения в линию, которое было бы типичным для римлян нападение. Оправившись от минутного изумления, он указал вниз, на осажденную линию тунгрийцев, и выкрикнул команду, которую его центурионы быстро повторили своими собственными криками. Укрепите линию!

Его люди поспешили вперед, подбадривая своих товарищей, когда они присоединились к боевой линии и протолкались мимо измученных передних рядов, выводя людей из боя и быстро вступая в бой, чтобы противостоять окровавленным соплеменникам с новой решимостью. Вдоль линии сарматов варвары в шоке отпрянули, когда бескровные тунгрийцы набросились на них с яростной целеустремленностью, вонзая копья поверх их щитов, чтобы собрать новую жатву с измученных людей, стоявших перед ними. Марк отошел от линии фронта на негнущихся от усталости ногах, оба его меча были окровавлены, а доспехи почернели от крови убитых им людей, Арминия и Лугоса за его плечами. Он воткнул узорчатую спату в мягкий дерн и устало отсалютовал своему трибуну.

- Это было как раз вовремя, сэр; мы все были почти готовы сдаться. Скавр смотрел мимо него.

- Где Сигилис? - спросил я. Молодой центурион ткнул большим пальцем себе за плечо.

- Там, внутри. Он настоял на том, чтобы занять свою очередь в первых рядах. Скавр многозначительно кивнул Арминию, и рослый германец вмешался в давку, вытащив младшего трибуна из драки за ворот своей бронзовой нагрудной пластины. Тяжело дыша, Сигилис уронил щит, который он забрал у раненого, и оперся на свой меч, глядя на Скавра из-под надбровной дуги шлема, когда пожилой мужчина кивнул головой и улыбнулся.

- Рад встрече, трибун Сигилис, и действительно, молодец, что показал этим людям, как римский джентльмен принимает участие в сражении, но я думаю, тебе можно позволить немного отдохнуть, а? Сигилис безучастно кивнул, опустив взгляд на свою руку с мечом, как будто только сейчас заметил кровь, окрасившую ее в темно-красный цвет до самого локтя. Его колени начали подгибаться, а ноги дрожали из-за запоздалой реакции на шок от боя, но Арминий выбросил мускулистую руку и удержал его в вертикальном положении, обхватив ладонью его бицепс. Скавр снова повернулся к Марку.

- Полагаю, это было ближе, чем тебе хотелось бы, центурион? Марк кивнул, не сводя глаз с вновь прибывших, которые образовывали вторую половину ловушки, которая медленно, но с непреодолимой силой смыкалась вокруг сражающихся сарматов.

- Без них мы были бы разбиты еще до того, как вы добрались до нас. Кто они такие? Скавр серьезно покачал головой.

- Я понятия не имею, центурион, но кем бы они ни были, они, вероятно, спасли всю эту долину. А теперь, если вы позволите, я думаю, нам пора закончить этот бой и поднять несколько голов над нашими зубчатыми стенами. Марк кивнул, и двое мужчин отступили в тыл тунгрийской линии, теперь уже в три человека глубиной и удерживающей свои позиции с относительной легкостью. Скавр повысил голос до рева на плацу, который всегда удивлял, когда его слышали впервые, учитывая вежливость, с которой он обычно говорил.