Золотое дерево

Подобно ткачеству, окрашивание пряжи являлось чаще всего семейным ремеслом, поэтому Габриэль нередко посещала дома красильщиков для того, чтобы понаблюдать за самим процессом их работы, часто сопряженной с вредными испарениями, наносившими ущерб здоровью. Вскоре Габриэль добилась получения различных тонов ярко-синего цвета, однако яркие краски легко выцветали под действием света и времени, поэтому прежде всего необходимо было добиваться их устойчивости. Сам Император предъявил к шелкопромышяенникам требование, чтобы окраска шелковых тканей, используемых для портьер и обивки стен дворцов, была устойчивой. Наполеон был крайне разочарован тем, что недавно обитые стены комнат, предназначенных в Фонтебло для Императрицы Жозефины, быстро выгорели, утратив свой первоначальный цвет. Габриэль не теряла надежды найти устойчивые красители для шелковой пряжи, и действительно некоторые из ее опытов увенчались полным успехом.

Временами, сидя напротив друг друга за обеденным столом, Габриэль и Эмиль обменивались вдруг улыбками, не произнося при этом ни слова, как будто радуясь какой-то общей тайной мысли. Все это скорее походило на внезапно брошенную друг другу ветку оливы — мира, о котором страстно мечтали оба супруга. Эмиль предоставил в ее ведение заботы о выборе красителей для шелковой пряжи, заставив жену отказаться тем самым от участия в руководстве шелководческой фермой, — чего он собственно и добивался. Габриэль сознательно пошла на эту сделку, понимая, что именно движет ее мужем. Улыбаясь друг другу за обеденным столом, как будто без причины, они поднимали бокалы и, чокаясь, испытывали почти счастье от гармонии, воцарившейся в их супружеских отношениях. Габриэль в это время почти забывала мучившие ее по ночам кошмары, запрятанные глубоко в подсознание: тень Николя Дево, казалось, еще не пролегла между ними. Габриэль слышала, что окончившаяся неудачей попытка Николя получить поставки шелка-сырца с фермы Вальмонов помешали его планам открытия в Лионе ткацких мастерских, но это вовсе не означало, что он отказался от своих замыслов. Каждый раз, когда при Габриэль упоминали имя Николя Дево — а это случалось довольно часто, — ее сердце начинало учащенно биться. Она мечтала забеременеть, как утопающий мечтает о внезапном спасении, надеясь, что ребенок привяжет ее к мужу. Однако мечта Габриэль все не воплощалась в жизнь, несмотря на страстное желание.

Между тем путешествие в Булонь проходило вполне благополучно. По мере их приближения к портовому городу вдоль дорога все чаще и чаще стали возникать палаточные города — военные лагеря в окружении палаток тех, кто следовал за армией. О тяжелом походном быте свидетельствовали многочисленные веревки с бельем, вывешенным на просушку, а также бродившие между палатками козы и копошащиеся в пыли куры. Дело в том, что официально признанные жены и дети военных получали всего лишь половину суточного довольствия, а не признанные таковыми вообще ничего не получали и вынуждены были заботиться о своем пропитании самостоятельно. Несколько полуоборванных мальчишек кинулись вслед за проезжавшей каретой, прося милостыню. Элен бросила им пакет с продуктами, оставшимися от их припасов, а затем несколько монет.

Жюль расставлял в это время посты часовых и, услышав о прибытии карсты, прискакал к городской заставе Булони верхом, вздымая за собой клубы ныли, для того, чтобы встретить своих родных. Прежде всего он заключил в объятия Элен, их встреча была радостной и сердечной. Когда счастливый отец взял на руки Жюльетту, девочка наградила его улыбкой, по-видимому, она была просто очарована блеском его начищенных металлических пуговиц и красивых аксельбантов, которые малышка пыталась схватить своими ручонками. Исполненный гордости Жюль бросился целовать жену, чуть не задушив младенца, зажатого между ними. Затем путешественницы вновь уселись в карету и продолжали свой путь, но теперь уже в сопровождении Жюля, скакавшего рядом и беседовавшего с Элен и Габриэль через открытое окно кареты.

— Боюсь, что жилище, которое мне удалось подыскать для вас, слишком убого, но это единственное, что я смог найти в городе. Здесь на вес золота любое помещение — будь оно на чердаке, во флигеле или даже в сарае, потому что спрос на жилье слишком велик — причем не только среди военных, но и среди тех, кто приехал, чтобы свидеться со своими родными и близкими.