Золотое дерево

— А теперь вы поедете ко мне домой! — заявила она ему. Поначалу Габриэль хотела отвезти Гастона в особняк на улице Клемон. Но затем рассудила, что тем самым причинит множество забот Элен, которая, конечно, возьмет уход за больным на себя, не доверяя это важное дело экономке. — Я позабочусь о том, чтобы вы быстро поправились и окрепли. А сильному здоровому человеку будет уже не так сложно найти подходящую работу.

Гастон попытался незаметно смахнуть невольные слезы, набежавшие на глаза.

— Вы спасли мне жизнь, мадам.

Габриэль велела кучеру помочь Гастону сесть в карету. Укрывшись пледом и согревшись, сержант моментально уснул.

Гастон быстро восстановил свои силы, чему в немалой степени способствовали хорошая пища, тепло, изолированная комната, предоставленная ему хозяевами в том крыле дома, где жила прислуга, а также изрядное количество доброго вина. Одним словом, вскоре Гастон стал подумывать о том, где бы найти подходящую работу. Все это время он не сидел сложа руки, стараясь помочь по хозяйству. Он колол дрова, подметал пол и находил себе множество других занятий. Габриэль поговорила с Эмилем о бывшем сержанте. Муж согласился с ней в том, что Гастону необходимо подыскать хорошее место. Эмиль оценил трудолюбие и сноровку сержанта и был не прочь нанять того на ферму, однако ему не понравились планы жены, решившей предложить Гастону место кучера.

— Я считаю приобретение новой коляски непозволительной роскошью, поэтому нет никакой необходимости заводить себе кучера. Для Гастона найдется работа на шелководческой ферме, в крайнем случае ты можешь устроить его кладовщиком на свой склад.

Габриэль хорошо понимала, почему муж не считает нужным покупать новую коляску; он надеялся на то, что ей в будущем не понадобится так часто ездить в Лион. По прошествии двух или трех недель после оглашения завещания Эмиль начал оказывать давление на жену, настаивая на том, чтобы она переложила основной груз своих обязанностей по руководству фирмой на Анри. Его главным доводом было то, что новый порядок ведения отчетности исключает возможность махинаций со стороны брата Габриэль, о мошенничестве которого она рассказала мужу. Анри, в свою очередь, продолжал заискивать перед сестрой, постоянно предлагая свои услуги и пытаясь расширить круг своих обязанностей, хотя его терпение уже истощилось.

— Что касается коляски, — твердо сказал Габриэль, — то ее покупка — дело решенное. Я уже посмотрела одну подходящую мне по всем статьям в каретной мастерской на площади Селестен. А вот с покупкой лошадей дело обстоит не так просто, я с благодарностью выслушаю твой совет по этому поводу.

Габриэль хотела нанять кучером именно Гастона еще и потому, что полностью полагалась на него. Она не собиралась раньше времени посвящать Эмиля в свои планы, но предвидела, что в скором будущем ей придется работать допоздна в конторе фирмы, стараясь выкроить хоть денек на неделе для того, чтобы приехать домой и побыть с мужем. В таком случае ей предстоят ночные поездки из Лиона в загородную усадьбу, сопряженные с опасностью разбойного нападения — на дорогах в эти трудные времена было неспокойно. Такой человек, как Гастон, казался ей в подобных обстоятельствах просто незаменимым. Во время путешествия в Булонь они с Элен останавливались на ночь на постоялых дворах, находясь в пути только в светлое время суток. Но и тогда их сопровождали два кучера Эмиля. Теперь же Габриэль хотела иметь в качестве слуги своего надежного человека.

— Неужели ты больше не желаешь считаться со мной? — с горечью спросил Эмиль.

— Ты знаешь, что это не так, — возразила она. — Я затеяла все это с одной-единственной целью — чтобы почаще наведываться домой, к тебе.

Ее слова не произвели на него никакого впечатления, он вновь замкнулся и помрачнел. Габриэль знала, что он чувствовал себя сейчас глубоко уязвленным. И все же, когда жена отправилась покупать новых лошадей, Эмиль взялся сопровождать ее и выбрал самых лучших. Гастону сшили новую одежду — большой темно-синий плащ с капюшоном на холодное время года. А на весну и лето ему приготовили более легкий костюм, состоявший из жилета в черно-белую полоску и синего сюртука с начищенными до блеска медными пуговицами. Хотя большинство городских кучеров предпочитали носить старинные треуголки или новомодные цилиндры, Гастон завел себе черную шляпу с широкими полями, которые были загнуты спереди и пристегнуты к тулье военной кокардой того полка, в котором он служил. Гастон считал, что подобная мера предосторожности никогда не помешает — пусть разбойники с большой дороги видят, что они имеют дело с бывшим солдатом. Кроме того, эта шляпа придавала ему лихой вид и позволяла с легкостью завоевывать женские сердца.