Золотое дно

Как всегда под утро, еще ярче заблестели звезды. Мариам распахнула плащ и жадно вдыхала свежий ветер. Он был сухим, насыщенным запахом виноградников и цветов. И, может быть, впервые за все эти тревожные дни Мариам подумала о том, что глубоко пряталось в тайниках ее сердца, о том, что она скрывала даже от себя... Нет, это были не чертежи и, к стыду ее, не горести Гасанова, не заботы о друзьях... Нет!

Вновь она представила себе шумный праздник на крыше института, тихий, спокойный голос... Всего лишь несколько обыкновенных фраз... Она думала о том, что все слова и каждое из них она помнит, будто заученные, отчетливо и точно. Это непонятно, страшно... Почему слова?..

Тщетно Мариам пыталась восстановить облик человека, который говорил их: он сразу исчезал, как отражение на встревоженной воде.

Глава тринадцатая

"ДВАДЦАТЬ ТРИ ЧАСА СОРОК МИНУТ"

Давно не заходил Агаев в свой кабинет.

Несмотря на то что он был директором научно-исследовательского института, где занимаются только новыми проблемами, связанными с разведкой нефти, его можно было встретить всюду: и на промыслах, и на море, и в различных организациях, так или иначе связанных с его институтом.

Директор хорошо знал людей и все то, что они делали. Нередко многие из его друзей удивлялись, как только он успевает обо всем узнать, поговорить с инженерами и рабочими и, главное, всегда безошибочно сделать именно так, как нужно.

Но сегодня Агаев чувствовал себя не совсем уверенно, будто не на своем месте.

Он бросил портфель на стол и грузно опустился в кресло. Торопливо закурил свою зеленую трубку, часто затягиваясь; заставил себя терпеливо ждать и думать только об одном. Директор ждал людей, которых ценил в институте больше всех: Гасанова и Васильева... Правда, Васильев был прикомандирован к институту, но все равно директор считал этого инженера своим, а его дело общим.

"Странный он человек, какой-то неулыбчивый, - думал Агаев, поглядывая на часы. - С ним и разговаривать неловко... Нелюдимый! Сидит, как отшельник, в своем подводном доме, и больше его ничто не касается. Отказался даже сделать для сотрудников института доклад о своем изобретении. Сослался на занятость. Будто бы уж нельзя уделить для такого важного дела каких-нибудь два часа! Непонятно, что это: чрезмерная скромность или просто пренебрежение к товарищам? Во всяком случае, трудно разобраться в характере этого приезжего инженера... Надо сегодня попробовать вызвать его на откровенный разговор, продолжал размышлять директор. - Любопытно, как он воспримет идею Рустамова о совместной работе с Гасановым?.. Но что делать с Ибрагимом? В душу не залезешь, но, видно, ему дорого обошлась авария на вышке".

В кабинет просунулась голова секретарши и тут же исчезла за дверью.

Вошел Гасанов. Лицо его, несмотря на темный загар, было бледно.

Директор указал инженеру на кресло. Тот молча сел и, широко расставив колени, стал рассматривать рисунок ковра.

- Что-то Васильев запаздывает, - сказал Агаев, не выпуская изо рта трубки.

Гасанов, не поднимая глаз, спросил:

- Значит, с сегодняшнего дня вы направляете меня к нему на работу, как... - Он помолчал, подыскивая слова, затем махнул рукой: В общем, что говорить... как чертежника?

- Нет, - с подчеркнутым спокойствием ответил Агаев. - Мы решили, что для этой работы нужен по-настоящему талантливый конструктор, каким мы и считаем инженера Гасанова.

Ибрагим нервно повел плечами.

Агаев разбирал бумаги, что-то записывал в блокнот и незаметно наблюдал за Гасановым.

- Джафар Алекперович! - вдруг обратился к нему Гасанов. Он как будто спокойно смотрел на директора, но нельзя было не заметить, как у инженера слегка дергались брови. - Я не верю, что подводное основание... не выдержало шторма, - размеренно и четко говорил он. Понимаете?.. Не верю!

- Я тоже, - сказал Агаев, не поднимая головы от бумаг. - Но, видимо, чего-то мы не учли...

- Саида могла бы своим локатором посмотреть место поломки, но она еще не возвращалась.

- Ничего, я уже послал водолазов. Они все обследуют.

- Салам, Джафар! Салам, Ибрагим, - Рустамов быстро вошел в кабинет. - Сейчас только от Васильева. С самого утра сидел у него... Поздравь жену, Ибрагим, - с теплой улыбкой обратился парторг к инженеру. - У Саиды прекрасно работали аппараты. При первых испытаниях это редко бывает.

Он увидел расстроенное лицо Гасанова и замолк.

- Прости, Али... - стискивая зубами мундштук, начал директор. Ты ночью ездил по промыслам, и я не мог сообщить тебе... Во время шторма сломалось основание вышки...

Рустамов бросил взгляд на Гасанова и, скрывая охватившую его тревогу, спокойно проговорил:

- Может, мы вовремя приостановили работу над новой конструкцией. Еще раз нужно просмотреть чертежи. Что-то здесь не так... - Парторг прошелся по комнате, затем подошел к Гасанову и положил руку на его плечо: - Видишь, Ибрагим, пожалуй хорошо, что не начали строить новую вышку. Как ты думаешь?

Гасанов молчал. Директор вынул трубку изо рта и с нетерпением ждал, что скажет инженер.