Золотое дно (сборник)

Подскочил, сдернул с нее одеяло — такой дикарь —

и тут же смутился и отступил, увидев ее обнаженное,

доверчиво раскрытое тело.

— Ты сдурел, да? Ты сдурел? Отдай живо одеяло!

Средь ночи добрых людей с ума сводишь, — испуганно

запричитала Зинка, притворяясь обиженной. Она лови­

ла ладонью пустой воздух и оттого еще больше серди­

лась.

— Ма-ма, — неожиданно всплакнул на кухне Толь-

ка, но тут же затих, почмокал губами и довольно за­

смеялся.

— Вот видишь, и парней-то разбудим. Ну ложись

4*

99

давай, холодно мне. Слышь, Коля, — жалобно попроси­

ла женщина. — Ну не балуй, чего сказала.

— А я говорю — поедем, — не уступал Коля База:

уже завелся парень и не было ему сейчас удержа. Если

бы Зинка сразу готовно согласилась, он, всего вернее,

только бы посмеялся и полез в теплую, обжитую пери­

н у — так он рассуждал сейчас, уже мрачный душой и

лицом. Но раз она в бутылку полезла, уросить, коман­

довать стала с первого дня их семейной жизни, то надо

сразу дать ей укорот, чтобы неповадно было бабе и

свою половицу знала — по какой ходить молчком.

И Коля База заартачился, королем повернулся по избе,

отыскивая одежду, а Зина, закрутившись в одеяла, толь­

ко печально и тревожно водила глазами и думала:

«Осподи, хоть бы не насовсем. Чего он закудесил?»

— Ты скажи толком, Коля, куда меня тянешь серед­

ка ночи. Ты чего опять надумал?

— На Кукушкины слезы отвалим, ночь королевская,

при полных огнях и фанфарах. Вот чего я хочу, — со­

всем не мирно ответил Коля База, и женщина ничего

не могла понять из его слов.

— Ты из кулька в рогожку не выкручивайся, а ска­

жи прямо. А раз не хочешь объяснять толком, то никуда

я с тобой не поеду, вот...

— Уж и разлюбила? — вспылил Коля, кряхтя, на­

тянул резиновые сапоги с отворотами, огладил сухие

ляжки. — А я-то думал. Знать, бабий век куриный на­

счет любви.

Но Зинка уже вскочила с кровати, накинула длин­

ную д о пят ночную сорочку, сверху на плечи набросила

фуфайку, но Коля База не приглашал ее с собой более,

и потому тихой сутулой монашкой она скользнула сле­

дом и побежала подле, приноравливаясь к его длинным

шагам. Он крутил хрящеватым носом, скалил железные

зубы, и такой вот, отчужденный и злой, был не знаком

Зине. Говорят, он на деревне выхаживается, но мало ли

что люди наплетут, 1лол, дома спокоя матери от него

нет, но и Малаша про сына плохого слова не выложит

прилюдно, а если что и вспыхнет меж ними, так своя

семья и свой сор. Но тут-то, будто урядник какой, толь­

ко бы саблю ему. Смотри ты. сак нос навострил, под

ноги не глянет...

— У меня ведь ребята, куда я их кипу?— уже

то

согласная на все и готовая зареветь, повторяла Зин­

ка. — Ты слышь меня, что ли? Давно ли свадьбой гро­

зился, так уж от ворот поворот? Стешил, значит, охот­

ку и след ровняешь. Так тебя понимать следует? Как

подумать об таком? Ты не молчи, Коленька, слышь?

Коля База опустил взгляд сверху вниз, где под его

рукой болталась простоволосая Зинкина голова, и отве­

тил обидчиво и глухо:

— А этих слов я тебе до самой смерти не прощу.

Попомни.

Так сказал, словно ударил женщину обухом по го­

лове, безжалостно размахнулся, и она споткнулась,

сбилась с размашистого шага, но, растерявшись, не

заойкала, не завыла слезно, отыскивая попутно самые

больные и пакостливые слова, которые способны найти

и легко выкинуть в гневе только обиженные женщины,

а тихо и удивленно сказала, вернее пропела, заика­

ясь:

— Ты... за-чем... ме-ня... так... Ко-ля?..

А вода в реке стремительно спадала; пена осела на

глинистых берегах иль пропала в море, и сейчас река

была прозрачно чиста и слегка припорошена легкой

пылью тумана, отчего и близкое дно, и песчаные кручи,

и дальний лес казались неприветливо черными и холод­

ными. Устье было рядом, в полукилометре, и видно бы­

ло, как высоко шли по морю валы, они казались отсюда

текучей устрашающей стеной, и странным было, как вся

эта масса льдистой воды не обрушивается сюда, чтобы

скрыть под собой и болотистый косогор, и сутулую де­

ревеньку за ним, и всю громадную травянистую лайду

перед лесом. И вот в эту взбаламученную стену, кото­

рая стояла выше их лица, Коленька собирался ехать,

а значит, лез на самую погибель, и Зинка схватилась за

рукав свитера, который так и не успела простирнуть,

и закричала:

— Не пу-щу! Ты слышишь меня? Никуда не пу­

щу!..

— Отстань, — капризно дернулся парень, чувствуя в

душе торжество, словно за справедливость шел на пла­

ху; корму посудины оттолкнул багром от глинистого

кряжа, под которым даже в жару стояла родниковая

глубь, и с одного оборота завел мотор. Знать, сам

дьявол был у него в эту минуту помощником, и потому

101

все ладилось, все кипело в руках. Выбрал причальный

конец и, каменея скулами, холодно мерцая глазами,

ровно повел дору вниз по реке. А позади, на берегу,

стояла, сутулясь, Зинка и никак не могла поверить, что

так скоро кончилось ее счастье. Все было сном, и все

было во сне, и лишь ветер, набегая порывами, путал

в ногах белую ночную сорочку.

Перебор мотора просочился сквозь воду и землю —

и утонул. Очертания посудины размылись в лиловой

колышащейся стене моря, которая поднималась в небо

выше головы, и Зинка, не позволяя себе разрыдаться,