Золотое дно (сборник)

пошла в избу, зябко встряхивая плечами.

А белая ночь была на самом изломе, тускло свети­

лась она, словно бы облитая жидким грязноватым

стеклом. Коля База вымахнул через крутой сулой, резко

переложил штурвал, намереваясь выйти в голомень и

срезать этот заливчик к самому зимнегорскому маяку.

Парень был злой неизвестно отчего — может, ему нра­

вилось сейчас быть злым — и так же зло цыкал слюной,

будто кто рядом стоял, и поглядывал, и удивлялся его

смелости.

Черт руку свою наложил на Колю Базу в эту ночь —

не иначе, а то бы с чего ему удирать из теплой посте­

ли, из объятий маленькой женщины и в одиночку та­

щиться вдоль берега к дальней тоне? Да еще и неиз­

вестно, будет ли рад Герка, может, на рожон полезет;

а если до завтра не вернуть дору, то хватятся искать —

и что-то тогда будет, ой-ой, что-то будет... Но и не воз­

вращаться же обратно, да и Зинка вся из себя вы­

растет, королевой ходить будет. «А мы из крутого теста

выпечены, а не из мучной дижини, которая по листу

пол з ет -р а стек а ется...»

Хотел Коля База обогнуть Клюев нос, но злость —

плохой советчик, и позабыл он, что место это уросли-

вое, капризное: сливаются тут две воды — одна с мур­

манского берега, а другая — из Белого моря, и с давних

времен овеяно это место мрачными повериями. Будто бы

жили на этом носу огромные черви и проедали в море

суда, и очень много погибало тут рыбаков, по сорок ру­

кавиц с одной руки находили на мысу — столько мужи­

ков успокаивалось здесь навечно без божьего благо­

словения. Но говорят, что после приспособились, стали

суда перетягивать низменностью, не огибая мыс, и еще

102

не столь давно, лет десять назад, были приметны кат­

ки, поросшие травой.

Забыл Коля База стариковские поверия и старинное

правило из головы выкинул: «На море поехал — нужно

знать течение воды и поворот земли, а если моря не

знаешь — сам на себя не надейся, за людьми иди». Еще

раз положил он штурвал вправо, а волна была сажен­

ная, с полуночной стороны шла, и не успел вывернуть

дору носом, подставил под удар бортовину и, напол­

няясь испугом, мгновенно подумал: «Рыб кормить при­

дется, в этих сапожищах из сулоя не выплыть». Так

думал, но из последней силы выкручивал штурвал, чер­

пая бортом. И накатный вал, задирая корму в белесое

небо, чуть не сунул дору на нос, она изрядно черпну-

лась — в рубку хлестнул поток воды, толкнув Колю

Базу в грудь, и не успело суденко выправиться от

встряски, как следующей волной его вышибло на от­

мель, словно затычку из бражного жбана, и неотвра­

тимо поволокло бортом на берег, опруживая набок и

забивая песком...

Колю Базу знобило, нитки сухой не было на нем...

Вот тебе и уехал, вот тебе и уплыл, кум королю — сват

министру. Сгоряча он еще подскочил к доре, уперся

плечом, пробовал столкнуть, но где там, разве трактору

лишь под силу спихнуть ее в воду. Очередная волна под­

мяла парня и разом отрезвила: едва выволок ноги, сел

на камень, глядя на лукоморье сухими пустыми гла­

зами.

«Засудят, верняк, засудят. Добаловал», — пронес­

лось в голове.

Он промахнул песчаную длинную гриву, поросшую

жесткой бесцветной травой, выскочил на деревенскую

улицу — она была пустынна и ожидающе тиха, — зорче

огляделся, не подсматривает ли кто, потом огородами

пробрался на Зинкин двор и, приподняв плечом ворота,

проник на поветь.

Женщина словно ждала его, и даже сама открыла

ему дверь в комнату.

— Ты откуда? — только и спросила Зинка, ничем не

выдав своей радости, хотя сердце всполошилось и места

ему не хватало в груди, будто тело ее сейчас состояло

из одного счастливо дрожащего сердца.

— Из верблюда, — буркнул Коля База, пугливо ози­

103

раясь на дверь, словно остерегался, а не стоит ли кто

за притвором. Зинка села на табурет, окунув в подол

ночной рубашки маленькие обветренные ладошки, и уже

внимательно вгляделась в подсохшее Колькино лицо.

— Иль стряслось что?

— Ну и стряслось... Хорошо, хоть не потонул...

— Да-да, хорошо, что жив остался, — быстро согла­

силась Зинка, наблюдая, как зябко, по-воробьиному ше­

веля шеей, стоит посреди комнаты ее суженый, и слов­

но оторопь сошла с нее, когда увидела растерянные

мохнатые глаза с немереной тоской в них, спохватилась,

стала по-матерински обхаживать и раздевать парня:

сапоги стянула, принесла сухие носки, сама же и рас­

терла мокрые ступни ног.

— Ну а как дале-то будешь? — спросила вроде бы

спокойно, не поднимая глаз.

— Упекут, засудят. Поди докажи им, что ты не

верблюд...

— А ты повинись. И не то ведь прощают.

— Не-не, срок дадут. За хулиганство отвалят...

— Ну и пусть, и пусть, а я тебя ждать буду. Поди,

Коленька, к председателю, повинись. Скажи — черт по­

путал, трудом грех отмою. Ты ведь так работать мо­

жешь...

— Дура, чего мелешь? Дурость-то так и прет! — не

сдерживаясь, закричал Коля База, уже готовый ударить

Зинку: все она, все она виновата, стервоза, околдовала,

заманила к себе, не она, дак сидел бы спокойно на тоне.

Бешено мясо жгет, дак околдовала небось.— У-у-у, —

замахнулся на маленькую женщину. Но та и глазом не

повела, только поскучнела и постарела лицом, ровно

сказала:

— Тихо ты, детей-то разбудишь...

— Нагуляла сколотышей. Нагу-ля-ла, думала мною

прикрыться?