Золотое дно (сборник)

люхой». Больно красиво будет1

— Все мы, Солдатовы,— Житники. Ты, Лизка, не­

бось бабу Лампею забыла?

— Д а где — «забыла», бабушку Лампею разве за­

будешь? Уж такие колобы с житней муки пекла, ма­

стерица была! Масла-сметаны не жалела. Кто ни при­

едет, — а помнишь, изба какая была, и без гостей ни­

когда не жили, — дак только и нахваливают: ну баб­

ка, сколь ты удала, твои колобы житни отмениты от

всех, их ешь и будто не ешь, сами катятся. Так и стали

мы через бабушкино мастерство на все деревни Ж ит­

никами... Ох, Кронюшка, сиротеем мы. Вот и мамушки

нашей не стало. Вот и мамушке Натальюшке годовщин-

ка, надо бы в Снопу вырваться, на могилку сходить, да и

папушку понаведать. Так рядышком и лежат, как две

куколки. Мамушка-то добрая была, это она тебя, Кро­

нюшка, от смерти выходила, знать, ей на роду напи­

сано было такое добро сотворить. А сама, вишь, легла-

повалилась и боле не встала. И что за гриб, эдака бо­

лезнь выискалась? Откуда ли иностранцы завезли? С

буковками всякими «г», да «ц», леший ее знает, как и

назвать, а только все осложненья от гриба идут. Поду­

мать только: на две стороны по легким выстрелило. А

уж какие у мамушки были легкие на старости лет —

вся изжилась тоже, стольких-то на ноги легко ли было

поднять... Д а вы пейте, пейте, заморозили все. Вот как

я гостей потчую, старая колобаха. Разговорами-то за ­

нялась, дак все обязанности свои забыла. Д а и то, Кро­

нюшка, скажу: вот детишек ростила, а сиротой живу,

не с кем словечушком обмолвиться. Д а пейте вы, на

меня не глядите, я уж вроде вина пьяней, столь напи­

лась. Геля, а ты-то как там у себя в большом городе?

Все пошто-то холостой. Если задумал жениться, то ж е­

нись, но осмотрительней будь. Живо окрутят вертиго-

ловые. Ведь ныне как сходятся: тысячу на свадьбу ух­

лопают, два дня поживут да и разбегаются. Понеси их

леший, этих девок, глаза бы мои на них не смотрели:

папироски курят, винцо пьют, только подливай. У тебя-

то все ладом, Гелюшка?

— Конечно, конечно. О чем разговор, —ответил Ге­

ля, давно ожидая этого вопроса, но, как ни ждал,

172

вздрогнул внут{)енм&, и сразу растерялся, пригибая го­

лову к столу. Но ма^э. счастливая от неожиданных го­

стей, не заметила сыновнего смущения.

— Ну и ладно, раз все по-хорошему. Ехал бы толь­

ко домой, чего на стороне околачиваться. Парни-то, твои

погодки, вон как живут, только птичьего молока нету.

По двести рублей зарабливают и более того... Вон и

дядя твой, Федор Максимович, сколь хорош: уж Федь­

ка своего не упустит, у него меж пальцей не вытечет,—

кивнула на стенку. — С работы идет, дак чурку дров,

иль колодку, иль кирпич на стройке прихватит, в газет­

ку завернет да в дом принесет... Ну пейте, гостеньки

дорогие, не ж дала вас, так что не обессудьте: что на

столе есть, то и ешьте. Тесто затворю, да завтра пи­

рожков с луком испеку.

— Ну держи, держи давай, — тоже встрепенулся

дядя Кроня.

Выпили по рюмке, сразу вторую опустошили, чтобы

на другую ногу не охрометь, а с пути-дороги водка, хоть

и сивушная, дрянцо, но пошла соколом. Геля сразу по­

соловел, разгорелся, на стуле откинулся, голову гордо

держит: «А кого тут стыдиться, ведь все свои, сейчас

и жизнь блаженна и легка. Дядя Кроня, добрый чело­

век, я люблю тебя, мне бы слова такие найти да выска­

заться красиво. А мамушка, ой мамушка, ты еще хоть

куда! Просватать тебя, что ли? Волосы под кружевной

платочек закуделила, бровки подвела черным каран­

дашиком, по губам прошлась помадой... Страшно, ма­

мушка, стареть, я ведь понимаю, что страшно. Я не бес­

толковщина, я все понимаю, только слов во мне нет...»

— «По муромской до-рож-ке...» Запоем мою люби­

мую, дядя Кроня, мать! — Геля еще глуповато улыбал­

ся, лица ему казались далекими, будто смотрел он

сквозь мутное стекло, но уже заворочалась в душе бес­

сонная тоска. Украдкой потянул штанину, посмотрел

на синее пятнышко, представил, как бешеная кровь

льется по его телу, и сразу помрачнел.

— Гелюшка, споем, как не спеть-го... Худой ты

нынче приехал, вон подглазья какие. Ты больше не пей,

не пей, Гелюшка, — попросила мать.

— С дороги устал. Намотался на самолетах, нервы

для самолетов тоже железные надо иметь. Тут у стога

с вилами день-то проендаешь и то, как наломаешься,

173

рук-ног Не слышишь. А на самолеУах, я слыхал, смена

давления, тут здоровье надо иметь большое,— сказал

дядя Кроня.

— Како лешево здоровье. Наши бабки каждую не­

делю в Архангельско готовы слетать, а то и подале

куда. Весь Союз обскачут, их нынче и дорога неймет.

— Я-то не летал. Уж больно от земли далеко. Я

только во сне вылётываю. За день-то нароблюсь, руки-

ноги гудят. В балаган пойдешь да падешь — вот ночью

во сне будто в пропасть какую и летишь, аж дыхалку

спирает, тюх-тюлюх.

— Да брось ты свою присказку. Скажут еще в Сно­

пе, что управляющий с ума посходил. «Тюх» да «тюх».

Давай споем лучше... Сам-то мог бы и не стоять с ви­

лами. Жалуешься, что грудь болит, будто и замены те­

бе никакой нет. Некогда и руководить будет, чего ли и

пропустишь вовремя сказать, угоришь с работой этой,—

уже сердито наставляла Лизавета. Ей все казалось, что

приветила она гостей плохо, вот они и дуются на нее,