Золотое руно

— Конечно. Присяжным задали единственный вопрос: имеются ли обоснованные сомнения в вине О. Дж. Симпсона. И ответ был очень прост: конечно, имеются. Вы и бо́льшая часть белой Америки хотели бы, чтобы вопрос звучал так: убийца ли Симпсон? Но присяжным такого вопроса не задавали. Вместо этого их спросили, есть ли обоснованные причины сомневаться. И они несомненно были, десятки таких причин. Очевидные доказательства того, что Марк Ферман лжесвидетельствовал под присягой, предположение о том, что он мог подбрасывать улики, консервант EDTA в образцах крови Симпсона, возможность контаминации образцов ДНК, перчатки не по размеру, и так далее, и тому подобное. Это обоснованные сомнения.

Фрэнк молчал.

— И поскольку были обоснованные сомнения, его отпустили. Мастерская работа защиты не имела к этому никакого отношения.

— Вот как. — В голосе Фрэнка звучало сомнение.

— Джонни, Ли и все остальные не сотворили для Симпсона никаких чудес. Всё, что они делали — указывали на обоснованные сомнения в его вине. Любой компетентный адвокат мог сделать то же самое — в данном конкретном случае. Но вы, доктор Нобилио, вы ищете чудотворца?

— Простите?

— Есть ли обоснованные сомнения в том, что преступление совершил ваш пришелец?

Дэйл разглядел на лице Фрэнка выражение удивления.

— Конечно есть. Хаск не мог совершить убийство.

— Откуда вы знаете?

— Ну… то есть, он ведь пришелец, и…

— Я видел вас в «Ночной линии»[199] пару недель назад, — сказал Дэйл. — Вы говорили что‑то о том, что поскольку тосоки настолько очевидно превосходят нас в технологическом плане, то и в плане морали они также должны быть выше нас. Они уже выстояли перед всеми демонами технологического взросления и сумели пройти дальше.

— Я говорил такое, да. И ничто не изменило моего мнения.

— Монти Эйджакс не не стал бы выдвигать такое обвинение, если бы не считал это верным делом.

— Я… полагаю, что так, — сказал Фрэнк. По его лицу было понятно, что он никогда всёрьёз не обдумывал возможность того, что Хаск и правда виновен.

— Если ваш пришелец виновен, его, вероятно, признают таковым, — сказал Дэйл. — Это не Лос‑Анджелес Перри Мейсона. Окружной прокурор в этом городе выигрывает девяносто процентов дел.

На лице Нобилио вновь отразилось удивление.

— Я… я думал, что это скорее ближе к пятидесяти.

— Мы выбираем наших окружных прокуроров, доктор Нобилио. Вы думаете, избиратели станут переизбирать прокурора, который не выигрывает большинства дел? Если ваш пришелец это сделал, и если убийство было умышленным, то его, вероятно, признают виновным в убийстве первой степени.

— Нет. Нам нужно, чтобы его освободили.

— Я не могу этого гарантировать. И если он виновен, и полиция не нарушила его прав — а это очень маловероятно, я вам говорю — то нет никаких причин отпускать его.

— На кону не только вопрос о том, кто убил Клетуса Колхауна. Господи, да это же наш первый контакт с инопланетянами. Последствия будут невообразимые. Послушайте, вы застали меня врасплох своим вопросом. Я пришёл к вам не потому, что вы чёрный. Я пришёл к вам из‑за карьеры, которую вы сделали. Вы берёте дела, в которых рассматриваются большие вопросы — дела по гражданским правам, прецедентные дела против несправедливых законов. Вот почему я здесь. Вот почему мне нужны вы.

Дэйл задумался. Его лицо оставалось непроницаемым; единственным звуком в кабинете было его сиплое дыхание.

— Моя расовая принадлежность, разумеется, не могла быть фактором — я это признаю. Но людям любой расы приходится считаться с естественным течением времени. Вы всё ещё достаточно молодой человек, доктор Нобилио, но мне уже скоро стукнет семьдесят. У меня есть домик в Джорджии, где я планирую поселиться, удалившись от дел. А это дело может оказаться чрезвычайно сложным и изнурительным.

— На это мне нечего возразить, — сказал Фрэнк. — И я не могу сказать, что вам нужно это дело в качестве венца карьеры — вас и без него будут помнить за дюжину других дел.

— Всего за дюжину? — сухо уточнил Дэйл. Он немного помолчал, потом сказал: — Я хочу аванс в пятьдесят тысяч долларов. Моя ставка — пятьсот долларов в час за моё время, плюс двести долларов в час за время моих помощников, плюс расходы.

— С этим у нас э‑э… есть проблема.

— Вы ожидали, что я буду работать pro bono?

— Нет‑нет, вы заслуживаете вознаграждения, и я это понимаю. Но у тосоков нет денег, а офис моего босса, разумеется, не может в этом участвовать открыто.

— Что вы предлагаете?

— Тосокские технологии, разумеется, будут внедряться на Земле; капитан Келкад согласился запатентовать все технологии, имеющиеся на борту звездолёта, и заплатить вам четверть процента всех доходов, полученных от лицензирования этих технологий.

— В течение всего срока действия? — спросил Райс. — И независимо от исхода дела?

— В течение всего срока действия, — подтвердил Фрэнк. — И вы их получите независимо от того, выиграете ли дело. — Он улыбнулся. — Не успеете оглянуться, станете богаче Билла Гейтса.

— Я не алчен, доктор Нобилио, но…

— Но подумайте обо всём хорошем, что вы сможете сделать с такими деньгами.

Дэйл кивнул.

— Хорошо.