Золотое руно

— Принимается.

— Хорошо, — сказала Зиглер. Она посмотрела на присяжных. — Очень хорошо. Мистер Райс, свидетель ваш.

Дэйл поднялся.

— Келкад, в вашем присутствии Хаск когда‑либо проявлял признаки садизма?

Транслятор Келкада пискнул.

— Садизма?

— Получение удовольствия от причинения другим боли.

— Нет, Хаск никогда не демонстрировал ничего подобного.

— Он никогда не проявлял неестественного увлечения сценами насилия?

— Нет.

— Кровожадности?

— Нет.

— Вы видели когда‑нибудь, чтобы он намеренно причинял боль другому тосоку?

— Нет.

— А животным на вашей планете?

— Наоборот, Хаск держал ручного коглу, которого очень любил и всячески о нём заботился.

— Спасибо, — сказал Дэйл, возвращаясь на своё место. — Больше вопросов не имею.

*22*

Следующие две недели ушли на опрос множества второстепенных свидетелей — остальных тосоков, специалистов по человеческой девиантной психологии, разнообразных личностей, пытающихся подкрепить шаткое обвинение в предварительном умысле, которое, похоже, базировалось всего на двух фактах: во‑первых, Хаск остался в общежитии в то время, как остальные пошли на лекцию Стивена Джея Гулда, зная, что Колхаун тоже на неё не пошёл, и, во‑вторых, для того, чтобы стимулировать преждевременную линьку, он должен был заранее позаботиться о доставке со звездолёта специального химического вещества.

Наконец, пришло время для наиболее убедительного свидетельства обвинения. Линда Зиглер поднялась из‑за своего стола.

— С разрешения суда, — сказала она, — обвинение просит приобщить к делу фрагмент видеоплёнки, отснятой жертвой на борту тосокского корабля.

— Мистер Райс?

С самого начала процесса Дэйл делал всё, что в его силах, чтобы этого избежать, но судья Прингл решила, что улика приемлема, и апелляционный суд с ней согласился.

— Не возражаю, — ответил он.

— Продолжайте.

На стенах зала суда были установлены два больших телеэкрана: один был обращён к присяжным, другой — к зрителям. На столе у судьи Прингл был собственный телемонитор меньшего размера; такие же имелись на столах защиты и обвинения. Бейлиф приглушил освещение в зале…

У всех фотографий шагающих по Луне астронавтов «Аполлона‑11» была одна общая черта: все они изображали База Олдрина, по той простой причине, что камера была у Армстронга. Хотя Армстронг и был первым человеком, ступившим на Луну, фотографий, изображающих его на Луне, практически не существует.

Видео на борту тосокского звездолёта снимал Клетус Колхаун, и, кроме случайного попадания в кадр одной из его долговязых ног, он сам на нём полностью отсутствовал. Дэйл Райс был этому рад. Чем больше присяжные забудут о Колхауне — этом обаятельном рубахе‑парне, обменивающемся шуточками с Джеем Лено — тем лучше.

Однако неторопливый голос Клита был слышен ясно и отчётливо на всём протяжении отснятого материала. Видео начиналось с его разговора с плавающим в невесомости Хаском, снятым крупным планом; Дэйл уже и забыл, какой синей была его старая кожа.

— Но вы, ребята, — говорил Клит со своим густым теннессийским акцентом, — способны отключаться на целые столетия, способны к этому от природы. Конечно, в космосе можно создать суррогат гравитации — летя с постоянным ускорением или раскрутив корабль вокруг оси. Но вот с продолжительностью космических путешествий ничего поделать нельзя. Вы же, с вашей естественной способностью к гибернации — вы даёте нам сто очков вперёд. Возможно, нам на роду написан ближний космос, но вы — вам назначено судьбой летать меж звёзд.

— Многие наши философы согласились бы с этим, — сказал Хаск. Через секунду: — Но, разумеется, не все. — Какое‑то время они оба молчали. — Я голоден, — сказал Хаск. — Возврат к жизни потребует нескольких часов. Вы нуждаетесь в пище?

— Я взял кое‑что с собой, — сказал Клит. — Флотские пайки. Не разносолы, конечно, но сойдёт.

— Идите за мной, — сказал Хаск. Пришелец согнул свои трёхсоставные ноги и оттолкнулся от стены. Клит отталкивался рукой — она на мгновение появилась в кадре, но, по‑видимому, помогал себе и ногами. Они проплыли по ещё одному коридору; крупные жёлтые светильники на потолке перемежались с меньшими оранжевыми.

Вскоре показалась дверь, которая при приближении Хаска скользнула в сторону. Они вплыли в помещение. Как только они оказались внутри, на потолке зажглись дополнительные лампы.

Со стороны Клита послышался звук судорожного вздоха. Дэйл не имел возможности узнать, что он тогда почувствовал, но его самого в этом месте всегда начинало тошнить. В приглушённом свете зала суда он отметил, как содрогнулись некоторые присяжные.

В середине кадра была обширная окровавленная масса. Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать её форму по мере того, как Клит обходил с камерой вокруг неё.