Золотое руно

— Ваше величество довершит свое доброе дело, если избавит графа де Монтестрюка от его охраны и позволит ему освободить графиню де Монлюсон.

Не отвечая, король взял перо и бумагу, написал несколько слов и подал её герцогине.

— Надеюсь, вы больше не станете утверждать, герцогиня, что король не умеет повиноваться, — произнес он с той любезностью, которая делала его самым любезным кавалером во всем королевстве.

Герцогиня протянула бумагу стоявшему невдалеке пажу. Тот почтительно взял её, украдкой поцеловал кончики пальцев, подавших ему этот бесценный дар, и поспешно вышел.

26. Похищение

Прижимая к сердцу драгоценную бумагу, Брискетта быстро пробежала от дворца через парк к тому месту, где ждали её помощники. Отпраздновав бурными возгласами победу, они тут же решили ехать в Быконен за Монтестрюком. Оружие у них уже было, лошадей добыли вместе.

Они успели проехать три-четыре мили, как заметили впереди на дороге облако пыли. Вскоре можно было разглядеть в нем всадника.

— О, Боже, это же Югэ! — воскликнула Брискетта.

То был действительно Югэ, мчавшийся в Шамбор к королю.

Радость охватила встретившихся. Все смешалось — слезы Брискетты, восторженные крики Коклико, вопросы Монтестрюка. Наконец, Югэ из ответов Брискетты уяснил, что Орфиза ждет его. Он уже приготовился было отправиться к ней. Но тут взволнованная Брискетта, почувствовав, что её роль во своем этом деле подошла к концу, обратилась к нему с просьбой.

— Поцелуйте меня в последний раз. Я с вами больше не увижусь, разве что в несчастьи. Но с Божьей помощью оно уже больше не наступит.

Несколько мгновений она оставалась в его объятиях, обливаясь слезами.

— Что ты говоришь? — отвечал ей Монтестрюк, покрывая её лицо, глаза, губы поцелуями. — Не видеть тебя после того, что ты для меня сделала? Да самое полнейшее счастье не позволит мне забить тебя!

Наконец Брискетта вырвалась из его объятий и, улыбаясь сквозь слезы, сделала ему знак уезжать.

Вскоре она осталась одна, со слезами наблюдая за исчезающим вдалеке облаком пыли.

— Все кончено, — шептала она себе, и её слезы текли все сильней.

Мы, конечно, дорогой читатель, не забыли о Шиврю. Просто все это время он торчал в скверной с сосновой веткой вместо вывески, ожидая условленного сигнала от графини Суассон. Время тянулось медленно. Иногда он обращался с вопросами к капитану д'Арпальеру, например, что он думает о последних действиях Олимпии Манчини.

— Ветер переменил направление и теперь дует нам в лицо, — отвечал капитан. — Быть здесь — это потеря времени. А время для нас — сама удача, сама жизнь.

— Значит никакой надежды?

— Для меня надежда у меня на боку. — И капитан хлопнул рукой по шпаге.

Тут он взглянул в очередной раз на дорогу и увидел приближающегося всадника.

— Наконец, — произнес он.

— Это Карпилло? — спросил Шиврю.

— Нет, Карпилло едет от Шамбора, а этот — из Парижа. Это Лоредан, преданный мне дозорный офицер. Я его специально вытребовал.

Прискакавшего Лоредана капитан отвел в сторону. Он грациозно покрутил усы.

— Считаем: я, граф де Шиврю и ты — нас уже трое. Да ещё Сангвинетти и один его приятель. Итого пятеро против одной женщины. Должно выгореть. Но надо спешить: хотя против Монтестрюка есть Лудеак, на стороне первого счастливая звезда. Как знать, что будет?

И действительно, они не знали, что судьба уже привела к смерти одну женщину, боровшуюся за счастье Монтестрюка. Но на этом она не остановилась. В открытое окно Сезар увидел ещё одного всадника, переезжавшего на пароме Лауру.

— Карпилло! — воскликнул он.

И когда тот появился в комнате, он задал ему вопрос о лентах графини Суассон.

— Она передала вместо лент вот это, произнес Карпилло и подал Сезару сложенный лист бумаги.

Тот развернул его и прочел:

«Все пропало. Я не смогла встретиться с королем. Меня изгоняют. Приказано возвратить свободу Монтестрюку. Или спешите ему наперехват, или бегите».

— Разве графиня не знает, что месть — это то же прибежище? — сказал капитан.

— Нет уж. Для меня месть — либо спасение, либо могила.

— Скачу в Мезьер, — проявил вдруг решительность Сезар.

Все трое плюс Лоредан помчались в Блуа. По пути Шиврю обдумывал, как ему быть с Монлюсон, охраняемой верными людьми: её надо было, как минимум, перехватить у Монтестрюка. В то же время Лоредану вспомнилось обещание, данное им принцессе Мамьяни, спасти Орфизу.

«Здесь решили погубить её. Я же поклялся её спасти. Моя клятва против них», — так думал он.

А тем временем Шиврю, занятый своими мыслями, был отвлечен неожиданной сценой птичьей охоты. Паривший в небе над полем ястреб вдруг камнем упал вниз, откуда послышался отчаянный писк попавшей к нему в когти мыши. Казалось, молния сверкнула у него в голове. Он придержал лошадь и обратился к своим товарищам:

— Согласны ли вы предоставить мне полную свободу вести наши дела?

— Чего проще, — ответил Брикетайль, — когда волку нужна добыча, он прыгает за нею в овчарню.