Золотое руно (сборник)

– За исключением цвета они выглядели очень похоже на недавние шрамы.

– Какого рода шрамы?

– Ну, при обычных обстоятельствах я бы сказала, что это были шрамы от незашитых ран, но…

– Что вы имеете в виду под «обычными обстоятельствами»?

– По краям хирургических шрамов обычно имеются маленькие участки рубцовой ткани, образующиеся вследствие того, что на разрез накладывается шов.

– То есть, то были не хирургические рубцы?

– Да нет, наоборот, я думаю, как раз хирургические. Стант говорил, что его народ не пользуется швами – по крайней мере, сейчас – для смыкания раны. Но рану нужно же как‑то сомкнуть, иначе она так и останется открытой. Эти линии были очень тонкими и очень ровными – такие, какие обычно оставляет скальпель. Их края явно были чем‑то стянуты.

Дэйл залез в лежащую на его столе сумку и извлёк из неё куклу‑тосока; «Маттел» выбросила их на рынок вскоре после прибытия пришельцев на Землю.

– Доктор Эрнандес, вы не могли бы показать на этой кукле, на каком месте были шрамы?

– Конечно. – Она начала было вставать с о свидетельского места, но Дэйл остановил её жестом руки. Он подошёл сам и протянул ей куклу и фиолетовый маркер.

– Один был здесь, – сказала она, проводя вертикальную линию между передней рукой и левой ногой в нижней части туловища.

– Второй был здесь, – сказала она, рисуя горизонтальную линию под левым передним дыхательным отверстием.

– И третий был здесь, – сказала она, проводя диагональную линию ниже и чуть‑чуть левее передней руки. – Возможно, были и другие шрамы; я не видела его спины.

– Значит, доктор Эрнандес, – сказал Дэйл, – вы – единственный человек, ассистировавший при хирургической операции над тосоком, не так ли?

– Да.

– Вы следили за информацией о тосокской анатомии, которая стала известна в ходе этого процесса?

– Да. Как вы знаете, тосоки не слишком откровенны в таких вещах, но в интернете есть группы, пытающиеся собирать и суммировать то, что нам известно о физиологии тосоков; я участвую в работе одной из таких групп со дня её основания.

– Если эти шрамы и правда оставлены хирургическим вмешательством, то, предположительно, на какие органы это вмешательство могло быть направлено?

– Одно из тосокских сердец, одно из тосокских лёгких, и один из органов, которые, согласно тому, что нам удалось узнать, выполняют функции, сходные с нашими почками и селезёнкой.

– Спасибо, доктор Эрнандес. Миз Зиглер, свидетель ваш.

Зиглер неуверенно поднялась на ноги. Она явно не имела понятия, к чему Дэйл клонит. Однако её природный инстинкт дискредитировать всё, что защита вносит в качестве доказательств, взял своё.

– Доктор Эрнандес, вы осматривали Хаска после того, как зашили пулевое отверстие на его теле?

– Нет.

– Он всё ещё носит наложенные вами швы?

– Нет.

– Что с ними стало?

– Мне сказали, что Стант их удалил.

Зиглер помедлила, видимо, ожидая от Дэйла возражения «C чужих слов!», но тот молчал. Она продолжила:

– Но наложили эти швы вы сами?

– Наложение швов требует определённой сноровки. Снять же их гораздо проще – просто разрезаете нить ножницами и вытягиваете обрезки. Стант спросил меня, как это делается, и я рассказала; он сказал, что справится сам.

– То есть вы не можете сказать, что когда‑либо видели тосокскую рубцовую ткань?

– Я думаю, что видела, в тех трёх местах, что я показала на кукле.

– Но вы никогда не видели того, о чём бы вы знали с полной уверенностью, что это тосокская рубцовая ткань.

– Не со стопроцентной уверенностью, но исходя из всего моего медицинского опыта – это была она.

– Но, доктор Эрнандес, мы все хорошо знаем, что тосоки сбрасывают кожу – мы даже наблюдали этот процесс воочию в этом самом зале. Разве старые шрамы не должны уйти вместе со старой кожей?

– Все клетки кожи человека обновляются примерно за семь лет, миз Зиглер. Однако я до сих пор ношу шрамы, полученные в детстве. Из того, что я заметила при осмотре раны Хаска, я делаю вывод, что кожный покров у тосоков многослойный, и так называемой новой коже, которая становится видна после сброса старой, на самом деле к этому моменту уже несколько лет, просто до тех пор она была спрятана под старой. Собственно, так и должно быть, если принять во внимание, что линька может быть вызвана искусственно в любой момент. Если вы прорежете все эти внешние покровы, чтобы добраться до внутренних органов, то я уверена, что вы оставите шрам, который переживёт линьку.

– Что вы можете сказать о способностях тосоков к регенерации? Ранее мы слышали показания капитана Келкада о том, что тосоки могут заново отращивать повреждённые органы. Разве у существ, способных на такое, будут на долгое время оставаться шрамы?

– Одно с другим совершенно не связано, – сказала Эрнандес. – Рубцовая ткань – это не замена для кожи, которая там когда‑то была, это добавка, попытка помочь закрыть рану и защитить её от повторного повреждения. Никто сможет сказать наверняка, разумеется, но моё профессиональное мнение таково, что шрамы на теле Хаска появились сравнительно недавно, но до последней линьки.