Золотое сердце Вавилона

– Не думай ты насчет этого Шерстоухова! Пустой он человек, нестоящий! Если даже эта Лидка от него сбежала… Сама посуди – станет баба мужиков водить в тот дом, где с мужем живет, да еще со свекровью? Ведь сразу же все известно станет! Значит, нисколечко она мужем своим не дорожила, раз так себя вела!

Я вышла на улицу и только тогда взглянула на конверт, на котором было указано имя адресата – Шерстоухова Л. Е.

Лидия Евгеньевна? Лидия Ермолаевна? Какое еще может быть отчество на «Е»?

Да в конце концов, не все ли мне равно? На всякий случай я взглянула и на адрес отправителя. Там был отпечатан штамп – ателье по ремонту «Золотые руки». И адрес – недалеко, в паре кварталов от нашего дома.

Что за письмо могло прийти из ателье по ремонту? Допустим, сообщали, что готов заказ, и просят получить как можно скорее… но вот странно – эта Лидия уехала уже три года назад, а ее заказ только сейчас выполнили?

Впрочем, все это меня нисколько не волновало.

Похоже, я зря отдала почтальонше свои кровные деньги. Я-то надеялась, что письмо поможет мне что-то узнать о первой жене моего уникального мужа, а это оказалось всего лишь завалявшееся на почте просроченное извещение из ателье по ремонту. Вот уж совершенно бесполезная бумажка…

Я машинально спрятала бесполезное письмо в сумку и хотела уже свернуть к автобусной остановке, как вдруг замерла на месте, услышав следующий разговор.

– Ну как же так, – говорил высокий мужчина средних лет. – Я к вам издалека приехал…

– Как хотите, гражданин, а приемные часы у нас закончились, – отвечала ему сильно накрашенная особа женского пола и неопределенного возраста. – Вы вот, к примеру, кем работаете?

Разговор, свидетелем которого я невольно оказалась, происходил возле дверей жилконторы, располагающейся в соседнем с моим подъезде. Мне туда приходилось пару раз заглядывать по вопросу прописки, поэтому я сразу узнала накрашенную даму – это была наша паспортистка Нинель Романовна.

Свекровь ее не уважала, говорила, неодобрительно поджав губы, что у паспортистки единственная цель в жизни – найти нового мужа взамен прежнего, который полтора года назад ушел от нее к женщине-стоматологу, и на достижение этой цели она бросила все свои силы и средства. Ради этого Нинель носила короткие не по возрасту юбки и блузки с экстремальным вырезом (как говорится, чем больше лет – тем глубже вырез), ради этого пользовалась дорогими терпкими духами и очень яркой, вызывающей косметикой.

И утром и вечером, и в будни и в праздники Нинель Романовна всегда была при полном параде, и иногда ее вид напоминал боевую раскраску шамана племени моси. Это племя живет в Африке, муж свекрови рассказывал, совсем дикое, вроде бы неверных жен на костре варят с кореньями и приправами и съедают всем племенем. Так вот, когда происходит это знаменательное событие, шаман выглядит примерно так, как наша паспортистка.

Но вовсе не слова Нинели Романовны заставили меня испуганно остановиться.

Мне показался удивительно знакомым голос ее собеседника.

Я пригляделась к нему повнимательнее…

Кажется, прежде я не видела этого человека.

Высокий, худой, немного сутулый, весь какой-то выцветший и надломленный, будто только недавно оправился после тяжелой болезни. Лицо покрывала сетка глубоких морщин и тусклый буроватый загар – не такой, какой появляется после посещения южного курорта, а такой, какой приобретают после долгой тяжелой работы под открытым небом. Костюм сидел на нем мешковато, словно этот мужчина не привык носить обычную одежду. Единственное, что привлекало внимание, – это дорогие итальянские светло-коричневые ботинки хорошей кожи…

Ну да, это были те самые ботинки, которые я увидела, когда пряталась во время разговора свекрови с незнакомцем! Так вот почему его голос показался мне таким знакомым! Это он расспрашивал свекровь о первой жене моего мужа… Кем он представился? Кажется, ее двоюродным братом?

Отчего-то не хотелось, чтобы этот тип меня увидел. Я юркнула за густой куст барбариса. Цветы очень противно пахли, но пришлось терпеть: теперь было бы вовсе неловко, если бы меня заметили.

Из этого укрытия я хорошо видела Нинель Романовну и ее собеседника и отлично слышала их разговор.

– Так вот, к примеру, кем вы, мужчина, работаете? – повторила свой вопрос паспортистка.

Тот на мгновение замялся, а потом нехотя выдавил:

– Эко… экономистом.

«Ага, экономистом! – подумала я, невольно оглядев незнакомца с ног до головы. – Да из него такой же экономист, как из меня дирижер симфонического оркестра!»

Действительно, у этого мужчины были натруженные руки и покатые плечи, как у человека, привычного к тяжелому физическому труду. В сочетании с тусклым загаром и обветренным лицом это говорило о том, что передо мной не кабинетный работник.

Паспортистку, однако, его слова ничуть не удивили.

– Экономистом, говорите? – переспросила она, и в ее глазах проснулся некоторый интерес. – Так вот вы наверняка по звонку домой уходите, а я должна до ночи тут сидеть?