Золотой день

– Даже не знаю. Раньше нравилось. С подругами увидеться, пообщаться, отдохнуть – если бы не золотые дни, когда бы мы встречались? У всех своя жизнь, заботы всякие, дети, сама понимаешь. А в последнее время разладилось что-то. Не знаю, как объяснить. Может, это у меня из-за Лили и Омера, да и просто скучно как-то стало. И смотреть противно, как они все друг перед другом стараются. Зачем? По-моему, смешно уже в нашем возрасте… какая разница, у кого сколько бриллиантов? Семра, бедная, из-за этого и погибла!

– Из-за чего? – не поняла Айше. – Из-за золотых дней?

– Конечно! Я, знаешь, что думаю? Все вот как было. На том золотом дне она никому ничего не подсыпала, как мы и договорились, разговор на эту тему навела, подготовила себе почву для отступления, правильно? А потом узнала, что Лили умерла. Вернее, что отравилась. Ты ее положение представляешь? Что ей думать? Случайность? Да Семра никогда бы в такую случайность не поверила, я-то ее знаю! И про то, что это не порошок, а таблетки, ей никто не говорил, ведь так? Все говорили: лекарство, а в каком оно виде, мы точно не знали. Значит, либо кто-то нас подслушал и воспользовался ситуацией, чтобы потом все на Семру свалить, либо из-за наших разговоров и шума вокруг отравлений до такого додумался. И опять же воспользовался ситуацией. В этом случае он – точнее, она! – про Семру ничего не знает, но все равно: виноват-то кто? Тот, кто отравления, пусть безобидные, затеял. И вот я думаю, что тут одно из двух: или она как-то додумалась, кто это мог быть, и тогда ее могли убить, чтобы не болтала, или она решила, что она во всем виновата, замучилась – и сама туда бросилась.

– Ну, не знаю, надо подумать. Как-то не верю я, что она могла сама! Она лифтов боялась, или высоты, или я не знаю чего, но неужели не нашлось бы другого способа? Снотворное, в конце концов, все-таки не так мучиться! Да и не такая она была… ну, не такая добрая, чтобы мучиться. А если первый вариант… тогда вспоминай, кто мог вас подслушать. А с другой стороны, это же ерунда: сама подумай, кто и зачем носит с собой такие непростые таблетки?! Ты говоришь: воспользовался ситуацией, но ведь таблетки-то у этой отравительницы должны были быть с собой, правильно? Если бы в следующий раз, то понятно… а чтобы сразу, через час или два после вашего разговора или того скандала?!

– А может, и не сразу, – тихо сказала София. – Многие могли заметить, что что-то происходит. Раньше заметить. Тебя ведь Элиф поэтому пригласила, правильно? Значит, как минимум, одна из нас, тебя я не считаю, конечно, могла все это и заранее спланировать. Я тоже заметила, а мог и еще кто-то. Нас с Семрой совершенно точно никто не слышал, если уж хочешь знать. Кроме Гюльтен, но она, как и ты, не в счет.

– Как?! – Айше остановилась от удивления, не дойдя нескольких метров до автобусной остановки. Там, под стеклянной крышей, пытались спрятаться от дождя какие-то люди, а ей меньше всего хотелось к ним присоединяться. Не такой у них разговор, не для посторонних ушей. – Опять эта Гюльтен?! Черт знает что такое! Ее найти нигде не могут, представляешь? Она дала адрес какой-то, про нее там и не слышал никто. И сюда она приходила, если Семра покойная не лгала. Она вас слышала?

– Могла, я думаю. Мы на нее особо внимания не обращали, она ходила туда-сюда, что-то делала все время, могла и услышать. Но ты же сама сказала: надо было заранее приготовить таблетки, иначе откуда они у нее?

– Не знаю. Ничего я не знаю и не понимаю. Путаница сплошная и все! Вон твой автобус идет.

– Все, счастливо, – заторопилась София, с трудом закрывая видавший виды старый зонт. – И знаешь что, Айше? Будь осторожна, ладно?

– Я? Почему? Если из-за всего этого?.. Но тогда и ты тоже!

Оставшись почти в одиночестве возле стеклянной стены слабо освещенной остановки, Айше подумала об осторожности: что это такое в данных обстоятельствах? Не ездить на пароме? Не подходить к лифту? Не разговаривать с незнакомцами? Не принимать таблеток?

При мысли о таблетках она воодушевилась – надо спросить Кемаля, были ли таблетки на кухне, и если нет… то что? Кто-то их убрал? Зачем? Те самые, роковые таблетки мог убрать только тот, кто о них знал: либо сама Лили, либо убийца. Лили не могла вынести их из квартиры, и их бы обнаружили. Значит ли это, что убийца действительно существует?

Безобидные таблетки могла унести в аптечку домработница. Увидела их там, куда полезла София, и убрала на место, пока хозяйка не ткнула ее носом в непорядок. Еще один вопрос, который некому задать.

Куда она могла подеваться, эта странная девчонка? Неожиданно сквозь многочисленные подозрения, собиравшиеся в голове Айше вокруг непонятного исчезновения Гюльтен, прорвался вопрос: а жива ли она?..

4

– Знаешь, так глупо: я хотела купить елку – и побоялась! – закончила она свой рассказ про Семру, домработницу и таблетки.

– Побоялась? – не понял Кемаль. – Чего? Елки?