Читаем Золотой гроб полностью

- А я, между прочим, в детстве четыре раза был в пионерлагере и всегда назначался горнистом - похвастался Саня.

- Не лги - одернул брата Вовка - горнистом назначался я, а тебе изредка давал потрубить 'Бери ложку, бери хлеб... ' Он лжет - сказал Вовка, обращаясь к нам- горнист он никудышный. Я, так сказать, в лагере пользовался авторитетом среди молоденьких пионервожатых и поэтому, у меня не всегда было время по утрам будить лагерь. Ну, я Сане и доверял трубу, когда боялся проспать...-

Сам не ври - возмутился Саня - Ты и трубить-то не умел по-настоящему, фырчал как кот...

- Ладно, вы горнисты! Распетушились! - прикрикнул Мишка. Скоро Хахалы, время до вечера есть, может, позагораем малость?

Все согласились и решили, через полчасика сделать привал для загару. Плыли дальше.

Иногда реку до половины русла перегораживали, упавшие в воду деревья - любимое место рыбаков без лодок. Я и сам любил, бывало, посидеть с удочкой на таком дереве, забрасывая крючок поглубже. Иногда с дерева за своим отражением в воде и отражением облаков, можно было увидеть толстую спину неповоротливых язей, хлопочущих в глубине. Появлялось желание отрешиться от всего бренного, стать такой же солидной и спокойной рыбиной, быть властелином волшебного подводного мира, плавать среди его красот, а на ужин иметь до золотой корочки зажаренного язя (!?) Ой, чего-то я говорю не то.... - Нда-а, но это уже опять из земного и бренного.

Справа между редкими соснами, на берегу показались знакомые очертания: приплюснутый дощатый домишко, примкнувший к просторному бревенчатому цеху. От строения к воде спускалась почерневшая от времени лестница. Похоже, нынче там было пусто, а ведь как когда-то здесь кипела социалистическая действительность!?

- Помнишь, Минь? - толкнул я веслом Мишку, кивая на колхозный архитектурный ансамбль.

- Хо-хо - громко воскликнул мой друг - как не помнить! И, привстав в байдарке, весело продекламировал, где-то подобранные строчки:


'Славные чувства! -

-Вам бы продлиться!?

Сердцу уставшему - дай вечерок...

Тихо по Керженцу вечер струится,

К звездам дымится наш костерок.

Эх, сигаретка!

И вздрогнули пальцы.

Мы помолчим. И запахнет сосной

Вечность, какая!?

А мы - постояльцы...

Под равнодушной,

Державной луной'.


Стих был невпопад, но, все равно, некоторым образом, отражал события, происходившие здесь несколько лет назад в нашу студенческую бытность. Особенно, в вопросе дыма. Виденье там, конечно, тоже играло некоторую роль, но не главную. Главную роль играло наше с Мишкой тщеславие, желание выпятиться перед коллективом, а заодно увильнуть от общественных работ:

Однажды, знойным летом в самом конце восьмидесятых четырнадцать студентов и сорок нежных студенток - будущих экономистов, привезли на берег чудесной лесной реки Керженец и высадили на окраине деревни, чтобы помочь отстающему во всех видах соцсоревнования колхозу построить молочно-товарную ферму /МТФ/.

Деревенька так себе, - сплошь староверы - двуперстники, до сих пор, прячущиеся от реформ Петра. Поэтому, если не считать приспособленную за годы советской власти старинную церковь под сельский клуб и выстроенной из силикатного кирпича "Закусочной", - реформ в этой деревне не было с 16-го века. Зато, иногда, выходя из закусочной, где над крыльцом натянут, выцветший коричневый плакат со словами 'СЛАВА ЛЮБИМОЙ ПАРТИИ', и в правду хотелось прошептать жирными губами - Слава КПСС! - Котлеты там делали отменные. Старушки, проходя мимо некогда богатого прихода, мелко крестились на плакат, и было не понятно, кому они крестятся - Богу или КПСС?

Наши палатки раскинулись на живописной поляне у колхозного цеха подсобных промыслов, впритык, к которому ютилась крохотная полевая кухня, где варили обед для сельчан во время страды. О цехе надо сказать особо: ну, где же еще живут русские Левши, если не сельской глубинке?

Кто-то придумал сетку - рабицу (забор такой из проволоки). Кто-то изобрел механизм для полуавтоматического изготовления этой сетки. А вот колхозный умелец-самоучка Филлип Артамоныч взял, однажды и тайно усовершенствовал этот механизм до полной автоматики. Почему тайно? - Так надо, Федя, - сказал бы Шурик из Операции 'Ы'. Потому что и любому ясно что, узнав о волшебном новшестве своих работяг, колхозные экономисты - барыги, тут же расценки пересмотрят в сторону понижения. И понизят их так, что изобретателю свои же братья по пролетарскому классу будут ежемесячно морду бить в день получки. В России-матушке изобретать всегда надо с умом, чтобы не навредить себе и окружающим.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дебютная постановка. Том 2
Дебютная постановка. Том 2

Ошеломительная история о том, как в далекие советские годы был убит знаменитый певец, любимчик самого Брежнева, и на что пришлось пойти следователям, чтобы сохранить свои должности.1966 год. В качестве подставки убийца выбрал черную, отливающую аспидным лаком крышку рояля. Расставил на ней тринадцать блюдец, и на них уже – горящие свечи. Внимательно осмотрел кушетку, на которой лежал мертвец, убрал со столика опустошенные коробочки из-под снотворного. Остался последний штрих, вишенка на торте… Убийца аккуратно положил на грудь певца фотографию женщины и полоску бумаги с короткой фразой, написанной печатными буквами.Полвека спустя этим делом увлекся молодой журналист Петр Кравченко. Легендарная Анастасия Каменская, оперативник в отставке, помогает ему установить контакты с людьми, причастными к тем давним событиям и способными раскрыть мрачные секреты прошлого…

Александра Маринина

Детективы / Прочие Детективы