Золотой гроб

 Мы были потрясены гуманизмом отставного летчика.

 - Да ты, прямо, Робин Гуд флоры — похвалил его Михаил.

 Саня застеснялся своего корыстолюбивого порыва и спрятал сковороду за спину.

 - Не прячь — сказал ему Мишка. — Невозможно спрятать свои варварские нравы.

 

 По реке проплывали знакомые нам наяды во главе с Рамзесом. Санька, забыв про золото и бриллианты, закричал, потрясая сковородой:

 - Куда же вы? Мы тут рыбу собираемся ловить, ухой угостим! Причаливайте, базируйтесь. Места всем хватит!

 Его холостяка со стажем, сильно привлекали девушки, да и все остальные из нашего отряда затаили надежду, что прекрасные креолки возьмут и разобьют лагерь рядом с нами.

 Девушки, похоже, тоже были не против бивака на красивом месте, но все испортил Рамзес. Наверное, евнух или имел среди девушек возлюбленную.

 - База у моста за Лыковом — необычайным для его щепкоподобного тела баском прокричал он строгой линии байдарочниц. Все некоторое время молчали.

 - Да пошел ты! Командир нашелся! — неожиданно сказала загорелая девушка в предпоследней лодке. — Наташ, может, остановимся? — обратилась она к своей белокурой спутнице, посмотри, какая природа здесь?

 Вероятнее всего, под природой стройная креолка имела в виду нас, статных и молодых? Игорь был не в счет. После причащения к фляге он уже спал в сморщенной палатке, и обыденная жизнь была не для его поэтических фантазий.

 Байдарка причалила к берегу, остальные проплыли вниз. Вовка спустился и подал руку по очереди девчонкам.

 - Эй, ждите нас вечером! — крикнула загорелая революционерка остальным байдарочницам. Не забудьте разжечь костер. Пусть Григорий побольше дров насобирает.

 Вероятно, это относилось к тощему. Тощий Гришка зло сузил глаза. Нежная и стройная Наташа была предметом его вожделений. Он так загреб веслами, что байдарка набрала невиданную в природе скорость. Брызги от его невероятных усилий, налетели на девчонок. Они завизжали, бросили весла, а Рамзес греб с напором, которому бы позавидовали гребцы из мифической, легкокрылой ладьи искателей Золотого руна. Лодка рассекала водную гладь, как боевой корабль, волны рогатиной уходили в берега и качали прибрежные лопухи. Этот момент регаты напоминал фрагмент рассказов о невероятных возможностях человека в минуту стресса, когда, например, негр в состояние перепрыгнуть через 12–ти метровую пропасть, в опасении, что его догонит, укусит лев.

СРЕДНЕВЕКОВОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ

 На шум–гам из палатки снова вылез согбенный Игорь. В силу какой–то чудесной, присущей только ему, прозорливости Игорь всегда постигал творческие возможности реального времени и всегда одним из первых поспевал к разливу стаканов.

 Судя по его мученическому лицу, физический потенциал поэта после стольких выпивок и снов уже не превышал потенциала комара. Он сомнамбулом добрел до костра и бухнулся на бревно. Стояла жара.

 

 Девчонки были невероятно симпатичными, особенно Наташа. Мы угостили их нашим простым завтраком, а хитрый Вовка достал из недр своего рюкзака бутылку Шампанского. Мы все были приятно удивлены предусмотрительностью старшего помощника скульптора. Санька даже сказал брату, что примет за обыденность, если за бутылкой последуют и хрустальные бокалы на серебренном подносе?

 Шампанское пришлось очень кстати. Сначала мы подняли кружки с шипящим напитком за благополучие прекрасного пола, а второй раз за процветание байдарочного туризма.

 

 Девушки с подозрением бросали взгляды на мой голый торс, где один от правого плеча, и другой от шеи вниз тянулись два длинных косых шрама, испещренных темными полосками неровных швов. Я всегда стеснялся этого обстоятельства, поэтому, несмотря на жару, старался ходить в футболке. Чтобы не смущать дам, я и на этот раз нырнул в палатку и снова оделся.

 Узнав, что Игорь поэт, Лариса поведала, что она тоже творческая душа. Почитайте, что ни будь? Игорь выпросил у Мишки 'полкапли', чтобы прийти в себя, и грустно–элегическим голосом прочитал стихотворение.

 Курит женщина в тамбуре

 Не стесняясь при всех

 А в вагоне, как в таборе

 Разговоры и смех…..

 Иронически морщится

 Мой попутчик–сосед,

 За окошками рощица,

 Просвистела — и нет…

 Стих кончался тем, что женщина после первой сигареты сразу же потянулась за второй. И все увидели, — на ее руке синюю наколку с лагерным номером, которые накалывали детям в фашистских концлагерях. Окружающим стало стыдно за свои осуждающие мысли в адрес курящей женщины, и ей даже кто–то поднес спичку.

 По окончанию стихотворения девчонки захлопали в ладоши, Игорь засмущался попросил у Михаила еще одну каплю для успокоения.