Золотой гроб

 Вовка включил приемник, нашарил какую–то музыку. Над лагерем висела легкая дымка. Мишка встал, вдохнув полной грудью, уловил аромат вечерней реки и пошел прогуляться по поляне. Косые лучи заходящего солнца пробивались между высокими стволами на другом берегу, и отражались в чистой и спокойной воде. За лесом снова зарычал самолет, собираясь совершить заключительный на сегодня полет в поисках очагов возгорания.

 - Пойдемте к реке? — предложил я Наташе. Девушка согласилась и встала. Мы прошлись к дубовой аллее.

 - Когда–то, бескрайня тишина этих лесных окрестностей, оглашалась колокольным звоном, а над деревьями блистали золотом купола церкви — сказал я Наташе.

 - Да, я знаю, здесь был монастырь, а богобоязненные монашки ходили с выражением томной печали на лице, — в такт мне с иронией ответила Наташа.

 Я засмеялся, понимая комичность моей лирики в разговоре с девушкой, которая, судя по всему, обладала незаурядным чувством юмора.

 Мы сели на берегу. Я косил глазом на Наташу и только здесь понял, — как она божественно хороша. У нее была чудесная фигура, манящие вишневые губы, нежные щеки, голубые глаза, длинные ресницы и вьющиеся белокурые локоны волос. На нее хотелось смотреть и любоваться ею бесконечно. Вероятно, Наташа догадалась о моих неожиданных чувствах? Она улыбнулась. Ее улыбка озарила все вокруг, как солнце в звонкое летнее утро. А в ее мимолетном взгляде на меня я почувствовал взгляд заинтересованной женщины.

 - Чем вы занимаетесь? — спросила Наташа, наверное, для того, чтобы как–то разрядить минутное молчание.

 Я сообщил. И в свою очередь, попросил девушку рассказать о себе?

 - Боюсь, что моя биография крайне проста, — ответила Наташа. — Школа, а теперь третий курс истфака в университете.

 - Почему именно истфак? Любите историю?

 - Безумно. Еще со школы. Разумеется, люблю не только историю, но и все, что связанно с ней. Люблю живопись, музыку, архитектуру. Ведь не зря говорят, что архитектура — это застывшая музыка, а музыка, — застывшая история. Мне во всем нравится ощущать время и его шаги.

 

 Я тоже был неравнодушен к истории, особенно Серебряного века, и здесь со своей собеседницей мы нашли много общего, и оживленно проговорили с полчаса, которые пролетели как один миг.

 - Чай подан! Господа турЫсты! — прокричал Саня от костра

 Я встал и подал Наташе руку. Когда она поднялась, я задержал ее ладонь в своей руке немного дольше, чем это требовало приличие. Наташа руку не отдернула, внимательно посмотрела на меня и снова улыбнулась. Мое сердце странно забилось, а по телу пробежала волна загадочного трепета.

 - Остынет! — противным голосом кричал Саня от костра.

 Мы вернулись к костру. Владимир сидел с Ларисой и что–то шептал ей на ухо. Лариса тихо смеялась. Мишка также возвратился с прогулки. С собой он принес листьев и корней лесной смородины. Чай из смородины великолепен, но Саня уже успел заварить обыкновенный Цейлонский, поэтому смородину мы оставили на потом.

 Мы расселись у костра, чай ароматно парил из большого Валеркиного котла. Запасливый Саня сходил к своему рюкзаку и принес пакет с ванильными сушками. Наступавший вечер на берегу был восхитителен.

 Пожарники вновь полетали над лесами, а теперь сделав свои дела, возвращались. Их летательный аппарат заходил со стороны Керженца, и опять устремлялся прямо на нас.

 - Это воздушное хулиганство, какое–то! — притворно возмущенно сказал Саня.

 Самолет приближался и нарастал. Проревев над нами на высоте не более 10 метров, он взмыл в воздух. Девчонки и Саня, закрыв головы руками, бросились от костра в разные стороны. Мы успели заметить за стеклами кабины двух хохочущих парней. Самолет развернулся, опять проплыл над нами и снова на поляну упал полиэтиленовый мешок с запиской.

 'Уважаемые туристы, мы вас предупреждали. Затушите немедленно костер! Привет вашим девочкам. Инспектор пожарной охраны', далее опять следовала неразборчивая подпись.

 Самолет кружился поблизости над рекой, наверное, готовясь к очередному штурму нашего бивака. Похоже, летуны и впрямь решили добиться от нас уступок. Мишка издали показал им кулак. Самолетик развернулся на боевую позицию и приготовился пикировать на нас. Девчонки в страхе замерли, но на этот раз остались у костра. По всем правилам боевого искусства и авиационного жанра самолет спикировал на костёр и снова взмыл в небо. Летчику нравилось фигурировать высшим пожарным пилотажем перед представительницами прекрасного пола. Опять мелькнули лица хохочущих летчиков.

 Это стало надоедать. Где гарантия, что в последний миг у самолетика что–нибудь не откажет? Летуны вновь залетели за реку и приготовились к пику.

 - Да затушим его к чертовой бабушке — закричал перепуганный Саня.

 - Только попробуй — грозно сказал ему Михаил.