Золотой истукан (др. изд.)

Праведник Ной, упившись вином до положения риз, свалился в шатре; сын его Хам, узрев наготу отца, осмелился осмеять его перед братьями, за что и был проклят Ноем и сделан «рабом рабов» у братьев своих Иафета и Сима. С тех пор и завелось на свете рабство. Патриарх Авраам первым из людей совершил выгодную сделку; уступив за скот, мелкий и крупный, ослов, и рабов, и рабынь, и лошадей, и верблюдов жену свою, Сарру другому мужчине - фараону Авимелеху, выдав ее за родную сестру.

Мужчины Содома совокуплялись с мужчинами и чуть сделали насилие над ангелами господними, посланными узнать, что творится в этом беспутном городе; женщины развеселой Гоморры, вконец развратившись, ублаготворяли похоть, ложась с подругами и соседками.

Исав, сын Исаака, внук Авраама, за чечевичную похлебку продал свое первородство близнецу, брату своему Иакову, - из-за чего лишился отцовского наследства, поскольку перестал считаться старшим сыном, и впал через это в бедность. Лия, дочь Лавана, за несколько клубней мандрагоры купила у сестры своей Рахили, жены Иакова, дозволение переспать одну ночь с ее мужем. Рахиль, покидая с Иаковым отчее становище, украла у Лавана его домашних идолов, - чтоб присвоить их доброту, покровительство, милость. Иаков схватился ночью бороться с самим всевышним, чтоб вынудить у него благословение.

Онан, сын Иуды, внук Иакова, первым додумался до рукоблудия, - не хотелось ему отдавать свое семя Фамари, вдове покойного брата Ира, и он изливал семя на землю. Фамарь переоделась блудницей и ради козленка, которого ей посулил Иуда, легла спать со свекром.

- М-м… - промычал Карась. - Видать, только и было забот у первых людей, чтоб с кем-нибудь лечь. И бог за ними всеми следил?

…Люди делали себе кумиров - идолов каменных, медных, золотых, деревянных - и поклонялись им, забыв об истинном боге. И раскаялся бог, что создал человека, и воскорбел в сердце своем. Прогнал от себя буйного Каина, и поселился тот в земле Нод, вдалеке от райского сада Эдема. Всемирный потоп господь наслал на людей, голод, чуму и проказу. Пролил дождем на Содом и Гоморру серу, смолу и огонь, испепелил все живое: людей, и стада, и зелень. И умертвил он Онана, дабы впредь никто не изливал расточительно семя на землю.

- И поделом, - согласился Карась,- Ишь, наловчился, паскудник, баб обкрадывать. А как господь поступил с Оврамом, что женой своей торговал?

- С Авраамом? Господь устрашил вещим сном Авимелеха, царя египетского, - «знай, непременно умрешь», - и фараон вернул Аврааму жену, не тронув ее, и добавил в придачу еще скота, мелкого, крупного, и рабов, и рабынь, и тысячу сиклей серебра.

Карась:

- Чем же виноват Ове… этот самый… лемех, если Оврам, уступая Сарру, выдал ее за свою сестру? Оврам, вымогатель хитрый, облапошил Лемеха, но пострадал от бога не он, а Лемех, простодушный, доверчивый. Справедливо ли сие? И разве хорошо: Ной, не стесняясь детей, упился до срамоты, а Хам - отвечай?

- Так было угодно богу. Бог волен поступать, как хочет. На то он и есть господь. И пути Господни неисповедимы. Предмет христианского учения есть бог непостижимый, и многие части учения не могут быть объяты разумом. Не допытывайся тайн божественного величия, даже не желай о них узнать, иначе будешь уничтожен блеском славы его.

- Мудрено, - вздохнул Карась.

Старик:

- Избегай дерзостных вопросов и - веруй.

- А что это - вера? - робко спросил Руслан.

- Вера - уверенность в невидимом как бы в видимом, в желаемом и ожидаемом - как бы в настоящем. Веруй! В светлом господнем чертоге нет места для слов «зачем» и «почему».

- А без «почему» нет человека, - хмуро сказал Карась. - Дитя с каких слов свою жизнь начинает? Чуть подрастет, пробудится в нем соображение, - самое первое слово у него на устах - «почему». Почему да почему. - Не будешь ему отвечать, глядишь - вырос дурень. Ему надобно знать, почему.

- Знание противно вере. Мысль - бесстыдная, быстропарящая птица. Знание принадлежит уму, а вера - сердцу. Оставь сомнения и верь божьему слову, оно непререкаемо.

- На что мне тогда глаза и уши, и разум, и прочее? - уныло вздохнул Карась. - Мы, чай, не бараны.

- Мы суть словесное стадо Христово, он - пастырь наш. Куда поведет, туда и следуй.

- Хм. - Карась окинул усталым взором толпу безмолвных пленных. - Стадо и есть: «скот мелкий и крупный». Дале, старик, повествуй. Господь, говоришь, и так, и этак людей изводил, а они, дурные, не унимались?

В предгорных степях, закручиваясь мглистыми вихрями, пленных настигли первые удары здешней зимы.

Жутко подступать к шумным речушкам с заиндевелыми кустами на плоских берегах, с туманом, повисшим над перекатами клочьями нищенского отрепья. Чтоб дойти до прозрачной черно-зеленой поды, усеянной пузырьками, исходящей паром, точно в котле, надо минуть ледяной припай у берега. Ступаешь по льду, тускло-голубому, мокрому от брызг, или белому, присыпанному изморозью,- босые подошвы крепко прилипают, не сразу отдерешь.