Золотой капкан (СИ)

— Не обижайся, герой, а лучше послушай, что я скажу. Я говорю, что мало кто заканчивает школу с багажом знаний, как у миссис Гермионы Уизли. И уж поверь, все эти люди не ложатся умирать на улице. Они идут в магические университеты, учатся на колдомедиков и зельеваров, авроров и невыразимцев, артефакторов, чароведов, ритуальщиков и мастеров трансфигурации. На поваров и дизайнеров, на модельеров и художников. Магический мир огромен, Гарри. Он велик. И в нём никогда не поздно учиться чему-то, становиться кем-то. Если ты не умеешь, то ты можешь это исправить, важно только, есть у тебя желание или нет. Так что эти твои ужасные оправдания — невыносимый бред.

Гарри замер, растерянный и оглушенный. Он… никогда не думал об этом так.

С авроратом всё было решено — ещё тогда, в школе. Они с Роном договорились, и все им это запомнили. Миссис Уизли говорила о том, какие они молодцы, что идут к своей мечте и что помогают друг другу, Гермиона приносила им прорву литературы перед экзаменами, Джинни… ну… Джинни желала ему удачи. И никто никогда не спрашивал Гарри, точно ли это то, чего он хочет, и, может быть, сам он хочет попробовать себя в чём-то другом? Он и сам хорош, конечно же, нечего валить на других — взрослый уже парень, совершеннолетний, и ни разу даже не выяснил, какие есть университеты и специальности в магическом мире. Он вообще кроме колдомедиков, зельеваров, авроров и невыразимцев никого и не знал толком. Ну, ещё эти тысячи отделов на множестве этажей Министерства, в которых работали люди, чьи названия должностей Гарри даже и не знал.

А тут…

«И снова Джон-шантажист», — с горькой иронией подумал он.

— Дошло? — почему-то шепотом спросил Доу, и Гарри только молча кивнул. — Ну вот и молодец. Я уверен, что аврорат не твоё. Да, конечно, ты добьёшься в нём успехов. Не удивлюсь, если станешь самым молодым Главой. Быть может, даже за дело, хотя никогда и не узнаешь этого наверняка. Я понял бы тебя, если бы ты был слизеринцем и если бы это вообще был не ты, но ты тот, кто ты есть — ты никогда не будешь счастлив в аврорате и, скорее всего, однажды умрёшь там. А если и не телом, то сердцем — точно. Станешь циничным, грубым, жестоким и разочаровавшимся в жизни. Ты хочешь видеть себя таким? Я — совершенно точно нет.

Джон говорил тихо, голос мерно шелестел, обволакивал, стелился по комнате и, казалось, гладил кожу — руки, лицо, шею. Гарри слушал, как завороженный, и ему было так горько и так сладко от этих слов, что даже сил не было думать, анализировать и отговаривать себя чувствовать то, что чувствуется.

Он не хотел сопротивляться сейчас и просто позволил себе сдаться — расслабился, привалился плечом к чужой груди и, положив голову Джону на плечо, закрыл глаза под повязкой.

— Ты еще можешь стать кем угодно, Гарри, — тем временем шептал Джон, всё ещё обнимая его одной рукой, а второй ласково поглаживая по голове, перебирая волосы. — Ещё не поздно, и у тебя впереди вся жизнь. Тебе не обязательно решать прямо сейчас, всё бросать, но на самом деле ты ведь и сам знаешь, что аврорат тебе не нужен. Ты добрый парень, Гарри. Ты на удивление светлый парень после всего, через что прошёл. Ты можешь быть лучше и быть лучше в совсем другом месте. Уверен, ты до щенячьего визга любишь детей. Ты можешь выучиться на педагога и обучать малышню до Хогвартса. Или стать тренером по полетам. Или и вовсе преподавать в школе ЗоТИ. Или стать кондитером и делать лучшие торты во всем Лондоне. Можешь быть артефактором и создавать прекрасные вещи — судя по твоей Мантии, которая досталась тебе по наследству, тебе есть в кого быть одаренным Ты можешь что угодно, Гарри, ты ещё так молод, и перед тобой вся жизнь. Несколько лет учебы не лишат тебя молодости, но…

— Я понимаю, — шепотом отозвался Гарри, чувствуя, что дышит куда-то в шею Джона. — Я всё понял. Спасибо. Я не думал об этом, правда. Это поразительно, но я правда не думал о том, что могу быть кем-то другим. И сейчас я ещё не знаю кем, но я подумаю. И… да… правда. Спасибо тебе. Я не ожидал, что ты… что такой… Ты притащил меня сюда шантажом, но ты…

— Никогда мне этого не простишь, да? — Джон мягко рассмеялся, и Гарри невольно тоже улыбнулся.

— Не знаю. Меня раньше никто не шантажировал. Тем более, не загонял меня шантажом на свидания, — он рассмеялся сначала тихонько, но, получив обиженный тычок от Джона, позволил себе развеселиться в голос.

— Это не свидание, идиот! — деланно возмутился тот. — Предполагается, что я тебя домогаюсь и почти насилую!

— Да? Ну, если ты всех домогаешься так вяло, что жертва успевает забыть об этом, то неудивительно, что тебе приходится использовать шантаж, — всё ещё веселился Гарри, почти в ужасе от того, что говорит, что подначивает Джона, но совершенно не имея сил остановиться.

— Так, значит, тебе скучно? Нужно напомнить? — в шелестящем голосе проскользнуло что-то хищное, а потом Гарри почувствовал, как раскрытая ладонь легла ему на колено, начав поглаживать.