Золотой капкан (СИ)

Гарри сначала пытался отвлечься от всех этих ощущений, но как бы он не боролся, скоро волна наслаждения захватила его. И снова было обидно, что за все годы их отношений Джинни ни разу не нашла для него не то времени, не то страсти, не то любви, чтобы сделать что-то такое же, что сейчас делал с ним совершенно незнакомый человек, да к тому же мужчина.

Тот тем временем то скользил мимо, почти не уделяя внимания напряженной плоти, если, конечно, забыть о том, что иногда всё же прикасался самыми кончиками пальцев. То иногда сжимал ребрами ладони, поднимаясь по ней вверх и опускаясь вниз. А потом и вовсе сосредоточил всё внимание на члене, перебирая по нему пальцами и скользя то одной ладонью, то другой, обязательно зажимая в кулаке головку перед тем, как сменить руку.

Терпеть это было всё более и более невыносимо, наслаждение переросло в экстаз, а тот вот-вот грозил сорваться в оргазм.

— Я… сейчас… — сам точно не зная зачем предупредил Гарри, и ладонь тут же сомкнулась на его члене, начав интенсивно дрочить, в то время, как пальцы другой руки ласкали яички.

Не в силах больше держаться Гарри задрожал, выгнулся и почувствовал, как собственная сперма брызнула на живот. На живот и, конечно же, всё ещё ласкающие его руки.

— Великолепный, — чуть слышный голос раздался где-то над ним, но Гарри все равно сумел разобрать это слово и, почему-то вопреки всякой логике, смутился.

Руки уже пропали с его тела, а Поттер так и лежал, пытаясь прийти в себя, перевести дыхание и приготовиться к тому, что, разумеется, будет дальше.

Было даже удивительно, что шантажист нашел для него столько времени и терпения, не говоря уж о такой безвозмездной ласке. Наверное, в другой ситуации Гарри сумел бы лучше оценить это, но сейчас, вопреки всему полученному удовольствию, в душу снова начинал пробираться страх. Оттягивать самое плохое всё равно было неприятно.

Когда его тела коснулось что-то мягкое, мокрое и холодное Гарри вздрогнул и зашипел.

— Это всего лишь полотенце, герой, — насмешливо зашелестел шантажист, осторожно проводя полотенцем по его паху и животу, видимо, стирая следы спермы.

Гарри покраснел и отвернулся. Глупо было смущаться сейчас, после всего, и тем более в ожидании худшего и большего, но тем не менее.

— Сейчас я произнесу заклинание, отменяющее магические путы на повязке, а вы останетесь лежать, мистер Поттер, — тем временем вновь заговорил тот, наконец, убирая полотенце. — Досчитайте до двадцати, а затем можете снимать повязку, подниматься и уходить. Завтра жду вас здесь же, в девять часов вечера. И не забывайте про Обет.

Гарри резко повернулся, открыл было рот, собираясь спросить, что разве уже двенадцать, но вовремя оборвал себя. Он и впрямь не хотел оттягивать самое плохое, но и нарываться не собирался. Если у него есть время до завтра — что ж, значит так. Быть может, зная, что ему предстоит, на следующий день будет хоть немного легче? Вряд ли, конечно. И скорее всего, он наоборот будет мучиться весь день, но…

— Всё, мистер Поттер. Можете начинать считать. И до встречи, — голос вновь раздался совсем близко, затем его лицо обдало горячее дыхание, виска коснулись теплые губы, а после раздался знакомый хлопок, и в номере стало тихо.

Послушно досчитав до двадцати, Гарри потянулся, сорвал с глаз черную повязку, но остался лежать, глядя на раскинувшийся над головой темно-синий балдахин кровати. Судя по уровню самой гостиницы, это был один из лучших номеров.

Вздохнув, он приподнялся на локтях и огляделся. Два кресла, камин, низкий столик. На одном из кресел лежит его одежда, сложенная аккуратной стопкой. Сверху трусы, поверх которых лежала волшебная палочка. Гарри поморщился и отвернулся. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с водой и полный графин. Поттер потянулся к стакану и жадно выпил всё содержимое, после чего отставил его обратно и вновь откинулся на кровать.

Всё это было чертовски странно. Ненормально, даже унизительно, но почему-то вовсе не так противно, как он ожидал. Может быть, потому что в действиях шантажиста не чувствовалось ни издевки, ни триумфа? И эти дурацкие целомудренные теплые поцелуи.

Гарри не был идиотом, хоть и впрямь был не слишком хорош в романтических отношениях. Он знал, что после войны у него была целая армия фанатов, и часть из них на самом деле была уверена, что влюблена в него, даже если совсем его не знала. Кажется, этот человек тоже испытывал к нему что-то такое. Может быть, он даже был влюблен в Гарри Поттера и просто нашел свой способ получить геройского тела. Конечно же, влюбленность была лучше издевки или победы, но в такой принудительной ласке всё равно было мало приятного. Или, скорее, должно было быть мало приятного, но почему-то та нежность и ласка, с которой его трогали этим вечером, не оставляла Гарри совсем уж равнодушным.