Золотой характер

— Ну и компот! — сказал Родька, возвращаясь на место. — Что теперь делать? У тебя деньги есть? — спросил он у брюнетки.

— Ни фига́! — спокойно ответила она, продолжая глядеться в зеркальце.

— Когда приглашаешь девочек в ресторан, надо иметь пенсы, — зло бросила блондинка.

Родька пошел к помосту джазистов. Он шепнул что-то на ухо ударнику. Тот отрицательно помотал головой. Родька вернулся явно растерянный.

— Слушай, — сказал он официанту. — Запиши ужин на мой счет. Завтра рассчитаемся.

С лица официанта сползла улыбка.

— Не могу, — сказал он.

— Ты же меня знаешь не первый месяц.

— Знать-то знаю, а не положено.

— Хорошо. Тогда дай мне взаймы, как старому знакомому. Две сотни.

— Не дам. Вы уж извините меня, доверия нет, поскольку вы у родной мамаши деньги украли.

Великолепный Родька проглотил оскорбление.

— Возьму двести, отдам — триста! Идет?

— Никак нет.

— Так как же быть?

— Придется старшину вызывать, — меланхолически сказал официант.

— Пахомыч, это не по-товарищески, — сказал Родька. — Так с друзьями не поступают.

— Какой уж я вам друг…

— Голубчик, не делай этого, прошу тебя, не надо…

— Надо не надо, а такой у нас порядок…

Родька молитвенно сложил руки на груди:

— Пахомыч, дорогой, я возьму в долг.

Он подбежал к нашему столику.

— Ребята, выручите, — сказал он, задыхаясь.

— Нет у нас денег, — ответил я.

— Ребята, не откажите. Мы же в одном классе сидели. Ну что вам стоит? Вы же самостоятельные, вы же работаете, вы получаете зарплату, я же ничего не имею, на мамины подачки не проживешь, я нищий, ребята…

— Не унижайся, — сказала Катя.

— Я не унижаюсь, у меня же безвыходное положение. Мне нельзя больше попадаться в милицию. Помогите, ребята, нехорошо бросать товарища в беде, вы же комсомольцы, где ваше сердце?..

У Кати задрожали губы, и мне показалось, что она вот-вот расплачется.

Я полез в карман за деньгами.

— Не давай! — сказала Катя. — Не смей давать ни копейки.

Я спрятал деньги. Родька метнулся к своему столику.

— Инга! Сузи! — сказал он. — Вы должны наскрести деньги, я не могу идти в милицию. Вы же знаете, почему я не молу…

— Я сказала: у меня ни фига́ нет! — отрезала брюнетка.

— Гуд бай! — сказала блондинка, поднимаясь. — Меня пригласили чуваки с того столика.

— Стоп! — сказал официант. — Никто отсюда не уйдет.

Блондинка села.

— Так как же? Платить будем? — спросил официант.

— Ей-богу я отдам, Пахомыч, честное слово, — завыл Родька.

— Придется вызывать, — вздохнул официант.

Родька кинулся к нему и начал хватать его за руки и скулить, и всхлипывать, и говорить взахлеб какие-то жалкие слова.

Катя отвернулась.

— Ладно, — сказал официант, которому надоела вся эта канитель. — Вызову директора.

Пришел директор, высокий, начавший седеть человек, в защитном кителе с двумя орденскими планками на груди. Официант объяснил ситуацию.

— Ну что ж, есть выход, — сказал директор. — Если товарищи согласятся отработать, мы не будем беспокоить милицию.

— Где отработать? — спросила брюнетка Сузи.

— Ясно, что не на сцене Большого театра, — сказал директор. — У нас на кухне.

— Жарить вам котлеты! — сварливо огрызнулась блондинка.

— Зачем мне? Посетителям. Да вам и не придется. Вы же не умеете, не так ли?

— Им не приходилось, — подхалимски улыбнулся Родька.

— А что же вы умеете?

— Водку пить! — пояснил официант.

— Тогда придется поработать подсобниками, — сказал директор.

— А что значит подсобник? — спросила блондинка.

— Будете чистить картошку, выносить помои, девчатам придется еще мыть полы…

— Я не согласна, — сказала блондинка.

— А это уж ваше дело, — ответил директор. — Иван Пахомыч, действуй!

— Нет, нет! — крикнул Родька. — Мы пойдем!

— Вот это другой разговор! — сказал директор. — Иван Пахомыч, принеси три спецовки.

Официант принес три синие спецовки.

— Милости просим, — сказал директор.

— Я здесь не одену! — разозлилась блондинка.

— У нас не принято стесняться рабочей прозодежды, — сказал директор.

— Одевай, дура! — заволновался Родька. — Слышишь, сейчас же!

Все трое надели спецовки. Развеселившиеся джазисты грянули выходной марш из фильма «Цирк». Родькина компания двинулась на кухню.

Я посмотрел на Катю. Кажется, она навсегда избавилась от некоторых своих иллюзий и привязанностей. Она улыбалась. Я — тоже.

Б. Шуфчук ИНЦИДЕНТ

Почему, собственно, возник интерес к этому инциденту, мне непонятно. На то бухгалтер и есть бухгалтер, чтобы иметь иногда инциденты с начальством. Недаром во время войны некоторые хозяйственники шутили: «Убей фашиста и бухгалтера». А позднее пошли анекдоты, вроде того, что охотнику в лесу встретились три разъяренных волка и бухгалтер, а в ружье — один патрон. В кого стрелять? «Конечно, в бухгалтера», — следовал ответ при гомерическом хохоте. Я на такие побасенки не обижался, а смеялся вместе со всеми. «Хорошо же, — думал, — вас бухгалтеры доняли, коль про них такие анекдоты сочиняете».

Ну, а теперь про инцидент. Инцидент как инцидент. Самый обыкновенный.

Начался он так.