Золотой ключик для Насти

      От этих слов сердце в груди споткнулось, к горлу подкатила дурнота. А Креатин задал новый вопрос:

      — Как он?

      Собеседник явно не желал обсуждать эту тему, но всё-таки ответил:

      — Хуже. Извёлся. Только о девке и думает. Пока не сцапает, не успокоится. Жалеет, что не сам за ней поехал, а тебя отправил. Но не признаётся, конечно.

      Разговор оборвался внезапно, а я с ужасом поняла — это не сон. Я действительно слышала голоса, но всё происходило наяву, здесь и сейчас. Креатин не тот за кого себя выдаёт, и он только что превратил наше убежище в ловушку.

      И что теперь будет? К полудню сюда явятся горанцы и «сцапают» меня? Но зачем?

      А зачем я понадобилась архиепископу Ремвида? Может горанцами и архиепископом движет одно желание? Но какое?

      Меня захлестнула паника. Отчаянно хотелось вскочить, вцепиться в чёрные кудри Креатина и как следует тряхнуть малолетнего пройдоху. Жаль только, шансов победить в этой схватке — ноль. Косарь не позволит, заступится. Он полностью доверяет предателю.

      Что же делать?

      Я попыталась вообразить карту, которую только что видела. Удалось, и довольно легко. Сетка дорог, пятно Малых гор, красные точки — отряд горанцев. Поднялась чуть выше, сместилась в сторону — сетка дорог стала обширнее. Пригляделась: прямая линия тракта пересекается тоненькой тропинкой, ведущей к нашему убежищу, но это не единственный путь. С другой стороны Малых гор есть ещё одна тропа, гораздо тоньше, вдалеке она соединяется с новой линией.

      Внезапно, сознание тряхнуло, и я чётко поняла — кто-то пытается пробраться в мои мысли. Вот только… возможно ли такое? Приступ паники ослабил виденье, линии дорог стали туманными. Чёрт, что происходит?

      Стиснув зубы, заставила картинку обрести прежнюю чёткость, опять рванула вверх. Загадочный «кто-то», кажется, удивился, а я, повинуясь странному инстинкту, вцепилась в виденье и прорычала: куда бежать? На краю карты вспыхнул алый огонёк. Прежде чем меня вышвырнуло из мира грёз, успела запомнить крутой изгиб залива и впадающую в него реку.

      Я распахнула глаза и едва не закричала — виски болели так, будто к ним раскалённые клейма приставили. Не сразу осознала, что всё ещё дышу, что лежу на подстилке из прошлогоднего лапника, а в расщелину пробивается тусклый утренний свет и лёгкий, ещё прохладный ветерок.

      С великим трудом приподнялась. Лежак Косаря оказался пуст, а вот Креатин на месте. Скрючился, как старая бабка, глазки наглые прикрыл и дрыхнет. Отчаянно захотелось подкрасться и всё-таки оттрепать гадёныша за волосы, но я сдержалась.

      Осмотрелась ещё раз — лошадей у входа в пещеру нет. Видимо, Косарь решил выпасти и напоить гривастых. Что ж, значит он рядом, и есть шанс поговорить прежде, чем наш новый «друг» проснётся.

      С кошачьей осторожностью выползла из пещеры. Глазам стало больно от утреннего света, ноздрей коснулся уже привычный запах леса. На ходу, зачерпнула горстку воды из ручья, ополоснула лицо.

      Косарь обнаружился в десятке метров, на крошечной лужайке примыкающей к лесу.

      Завидев меня, парень расплылся в радостной улыбке, шагнул вперёд и распахнул объятья. Прежде чем успела хоть что-то сказать, прижал к себе и впился в губы. Недолго думая, цапнула его за язык.

      — Ой!

      Здоровяк вмиг отскочил. Уставился, как кот, незаслуженно огретый тапком. В другой ситуации, я бы его отчитала, но сейчас давать уроки хороших манер некогда.

      — Косарь, у нас снова проблемы. Нужно уходить отсюда, причём немедленно.

      Лицо вешенца вытянулось.

      — Только не спрашивай! — перебила я. — Объяснить всё равно не смогу. Просто поверь.

      — Поверить?

      — Что? Значит, Креатин достоин доверия, а я нет?

      Слова вырвались сами собой, Косарь опешил окончательно. Но разводить сантименты я не собиралась.

      — Тебе помочь оседлать лошадей?

      — Настя…

      Несколько бесконечно долгих секунд, молча смотрели друг на друга. Он растерянно, а я… Кажется, во взгляде проступили все чувства разом: леденящий страх, испепеляющая ярость, горькая, как полынь, обида. И ещё — ненависть.

      Я ненавидела себя, за то, что подобрала эту чёртову связку и не нашла в себе сил отказаться от волшебного мира, когда меня поймали. Лучше бы погибла под колёсами «Феррари» или сдохла в застенках тюрьмы. Тогда не пришлось бы так рисковать.

      — Времени на завтрак, как понимаю, нет. — Заключил Косарь. — Тогда буди Креатина и в путь.

      Спорить Креатин не стал, даже повеселел немного. С помощью Косаря, парень взобрался в седло, выпрямил спину и окинул мир победоносным взглядом. Через пару минут я догадалась о причине веселья: парень был уверен, что сюда ведёт только одна дорога, и мы, стало быть, поедем прямиком в лапы горанцев.

      Я позволила Косарю повернуть лошадь, проехать несколько шагов, исподволь наблюдая, как раздувается от гордости малолетний гадёныш. И только после окликнула:

      — Нам в другую сторону.

      Косарь обернулся, удивлённо поднял брови. Я же, недрогнувшей рукой направила вороную прямо, въехала в жиденький лесок и через несколько десятков метров обнаружила довольно широкую тропу, огибающую «горы». Кое-где земля сменялась плоскими каменными плитами, но тропа была довольно удобной.