Золотой конь Митридата

— А уж это как угодно царице, — усмехнулся Пантелеймон. — Я желаю говорить с ней наедине. Можешь меня проверить — я безоружен.

Воин махнул рукой:

— Ладно, идем.

Он впустил его в ворота и попросил подождать возле засохшей оливы. Грек отметил про себя, что Стратонику не интересовал цветник, разбитый при Митридате. На клумбах корчились желтые стебли каких-то цветов, комья земли ссохлись, и чтобы их разбить, требовалась большая сила. Искусственный пруд, где, вероятно, когда-то плавали рыбки, засох, оставив после себя лишь заросшее осокой углубление. Да, женщина явно горевала по мужу, думала о нем и его частых отговорках посетить ее с сыном. Интересно, знала ли она об амазонке? Пантелеймон никогда не видел Стратонику и поэтому не поклонился женщине, вышедшей из дворца во двор. Леонид еле поспевал за ней, прихрамывая на левую ногу.

— Ты хотел меня видеть, — начала царица, скривив губы, и Пантелеймона поразила ее внешность. Митридат взял ее в жены, считая красавицей, но грек видел перед собой измученную постаревшую женщину с седыми прядями в потускневших, потерявших блеск и цвет волосах, с глубокими морщинами на серой коже, с выцветшими потухшими глазами.

— Я хотел говорить с тобой о твоем муже, объяснить кое-что, что не дает тебе покоя, но вести разговор буду только наедине, — ответил Пантелеймон, поклонившись. — Леонид может находиться в нескольких шагах от нас, но мне нежелательно, чтобы он нас слушал.

На его удивление, царица не стала спорить. Знаком она приказала Леониду удалиться. Тот отошел к оливе, наверное, некогда дававшей сочные плоды, и оперся о ее засохший ствол.

— Я слушаю тебя, говори, — приказала Стратоника.

— Известно ли тебе, царица, почему Митридат перестал навещать вас с сыном? — спросил Пантелеймон. — Если он ссылается на военные походы, ты ему не верь. Причина в другом, и об этом знает все Понтийское царство.

Стратоника сжала кулаки. Острые ногти впились в кожу, причиняя боль, но эта боль казалась гораздо меньше, чем душевная.

— У него появилась женщина? — спросила она робко, боясь услышать положительный ответ.

Пантелеймон кивнул.

— Кто она?

— Ее зовут Гипсикратия, и она происходит из знатного рода амазонок, — пояснил грек. — Она владеет оружием и верховой ездой не хуже любого воина. Вот почему они ни на минуту не расстаются. Поверь, о тебе и твоем сыне он забыл и думать.

Лицо Стратоники наливалось гневом. Губы дрожали, ноздри раздувались, как у лошади, разгоряченной бегом.